Болотные огни

- Чего раздумывать! - воскликнул Ряба, когда он поведал ему о своих сомнениях. - Пошли, спросим у Дениса Петровича.

Борис медлил, ему не хотелось идти к Берестову, однако Ряба самым решительным образом направился к кабинету начальника.

Берестов разговаривал с Водовозовым, который, как обычно, стоял у окна. Борису казалось, что он не видел обоих несколько лет.

- Денис Петрович, - сказал Ряба, беря быка за рога, - можно для блага тысячи людей расстрелять одного?

Борис покраснел. Ведь никому из них и в голову не могло прийти, что поводом для этого разговора был предполагаемый расстрел самого Дениса Петровича. Он чувствовал себя так, словно действительно совершил какое-то предательство.

- Для блага тысячи расстрелять одного? - повторил Берестов. - Одного невиновного?

- Ну пусть даже и так.

- Так вообще и вопрос поставить нельзя.

- Но ведь у Горького Данко вырвал свое сердце, чтобы осветить путь людям! -пылко воскликнул Ряба.

- Так свое же, а не чужое, - откликнулся от окна Водовозов.

- Ну со своим сердцем тоже следует быть осторожнее,- искоса взглянув на него, промолвил Денис Петрович, - а в общем Павел прав: странно -было бы, если бы Данко осветил дорогу с помощью сердца, вырванного у соседа.

Но Ряба, как всегда, остался недоволен:

- Вы вот шутите, Денис Петрович…

- Вовсе нет, - серьезно ответил Берестов, - и вопрос этот не шуточный. Но он конкретный, понима-ешь, а не общий. Я не могу тебе дать такой, ну, что ли, арифметический рецепт. Дело это страшное, и оно заключается в том, кого и ради чего. Бывали случаи -не дай бог вам этого видеть, - приходилось, но тогда мы знали, кого и ради чего. Но были у нас такие резвые мальчики -во имя революции, ради счастья человечества, ура! И «получалось, что человечество-то вообще, а пуля попадает в живого.

Берестов и Водовозов остались одни.

- Ради счастья человечества, - одного невиновного,- задумчиво качая головой, повторял Денис Петрович. - Неважное же это человечество, которое согласилось бы получить счастье на этих условиях. Но вернемся к нашим делам. У меня такой план. Я решил искать грабителей среди тех, кому выгодно уничтожить кооперацию.

- Быть -посему, - ответил Водовозов.

Он сидел напротив Берестова, положив руки на стол, и Денис Петрович ло привычке сейчас же уставился на эти руки.

И замер.

На травой руке чуть .повыше кисти были видны следы зубов - два ясных полукружия, светлые на темном фоне.

Этот след, который он так часто мечтал увидеть, теперь словно заворожил Дениса Петровича, он не мог от него оторваться, а когда с трудом поднял глаза на Водовозова, тот тоже смотрел на свои неподвижные руки. Потом стал медленно розоветь, вскинул взгляд на Берестова, и взгляд этот разгорался каким-то странным огнем.

- Ну, - сказал он, - может быть, наложим слепок?

- Может быть, - неестественно веселым, самому себе противным голосом ответил Денис Петрович и открыл стол. В голове его как-то все сдвинулось, ему хотелось сказать: «Пашка, проследи, чтобы этот мерзавец со шрамом от нас не ушел».

- Давай, - не спуская с него все так же нестерпимо сияющего взгляда, Водовозов слегка придвинул свою большую руку.

Как ненавидел Денис Петрович в этот миг свой проклятый слепок! Он вынул его дрожащей рукой и ничего сказать, хотя бы для приличия, уже не мог.

- Давай, - повторил Водовозов и ближе подвинул руку.

Однако не нужно было даже и (прикладывать этот слепок, чтобы убедиться, что он совершенно не подходит. Просто не имеет ничего общего.

- Да, это кусали совсем не те зубы, - медленно сказал Павел Михайлович.

Берестов швырнул слепок об пол и быстро вышел из комнаты.

Он не мог заснуть всю ночь. «Помрачение!-думал он. - Как я мог! По первому же дурацкому стечению обстоятельств… Как мне ему теперь в глаза глядеть!»

Утром, чтобы не идти в розыск, не встречаться с Водовозовым, Денис Петрович пошел в уком, а потом в Совет, однако рано или поздно им все равно нужно было встретиться, поэтому во второй половине дня он -решительно направился к розыску.

В кабинете у него сидел Водовозов.

- А я уже заждался, даже вздремнул, - сказал он, - однако у меня к тебе два дела.

- Какие? - спросил Берестов, не глядя на него.

- Одно вчера пришло, я не успел тебе его передать. В .монастыре за рекой Ершей праздновали престол, а у них там в пасху, в рождество Христово, в духов день, да вот еще в престол из старой мортиры палят.

Берестов взглянул ему в лицо. Павел Михайлович смотрел на него насмешливо и весело и еще как-то, отчего у Дениса Петровича сразу стало легко на душе. «Друг ты мой дорогой»,-подумал он и сказал улыбаясь:

- Ну и что же мортира?

- Дак разнесло же ее к чертовой матери, - так же смеясь глазами, сказал Водовозов, - и одному послушнику грехом ступню отхватило.

- Тут и разбирать нечего. Отдай милиции.

- Ладно, - охотно согласился Водовозов, - это одно. А второе… - он .встал и слегка расправил плечи, -… второе это то, что слепок твой со следа подошел.

- Кому?! - заорал Берестов, вскакивая.

- Титовскому приказчику, или как он там, половому из чайной.

- Но как же ты до него допер?