Болотные огни

- О да! Еще бы! - живо откликнулся Асмодей.- Какой там смешно, это было ужасно! О, если бы вы только знали, как ужасно! Светила луна, и эта витрина! Понимаете, это был кусок города, осколок большого города, освещенного уже не луною, а сотней голубых фонарей. И эта тишина, и эта кукла, похожая на мертвую девушку, ведь последнее время у нас так много мертвых. И знаете: мне казалось, что там я увидел самого себя. Впрочем, этого вы не поймете, вы не жили в старом Петербурге и не знаете, что там на углу можно столкнуться с самим собою…

Борис не знал другого: как отнестись к столь странным речам. Однако слушал очень внимательно. Асмодей говорил теперь размеренно и задумчиво.

- Да, двойника можно встретить только в большом городе. В поле, в лесу, у речки его не встретишь. Это принадлежность одних только больших туманных городов, таких многолюдных, что людей уж и нет в них, они становятся ничем, призраками, легко исчезающими в тумане. Как я люблю эти города!

Бориса удивил не только этот странный вывод, но и глубокая печаль, прозвучавшая в словах старика.

- А теперь вот вы здесь, - сказал он.

- Да, а теперь вот я здесь.

- И у вас есть ученицы, которые в вас души не чают.

Асмодей насторожился и стал похож на петуха, готового клюнуть.

- Одна из них, Маша, -продолжал Борис,- недавно говорила со мной о вас.

- Машенька?! Боже мой! Это прекрасная девушка, святая девушка, одна из тех, в которых взгляд, движение, слово - все талант! Боже праведный! Если взять ее за руку и осторожно повести по тропе искусства, из нее будет вторая Вера Федоровна Комиссаржевская. Поверьте, я не преувеличиваю. И вы с ней разговаривали обо мне?

- Разговаривал.

Ах, как старику хотелось знать, что про него говорила будущая Вера Федоровна Комиссаржевская! Он налился краской и растерянно смотрел на Бориса, а потом стал суетливо развертывать свой узелок. Но Борис был добрым человеком и разговор с Машей передал старику безвозмездно.

Асмодей страшно развеселился и начал хохотать. Оказалось, что на этот раз в узелке его лежат два коржика.

- Нет уж, коржиков ваших я есть не стану,- сказал Борис, - отдайте их обратно вашим паршивым старухам.

- Вот видите, видите! - заливаясь смехом, кричал Асмодей. - Сразу и паршивые, уже сразу и на гильотину, господа якобинцы! Если бы вы, подобно мне, изучали бы историю, вы бы знали, что все на свете повторяется, и не тратили бы столько сил на пустяки.

- Это какие же пустяки? - настороженно спросил Борис. - И что повторяется?

- Ах, ничего, ничего! Жизнь вечно нова, вы правы, она неповторима, и следует прожить ее возможно ярче и… если хотите, горячей! Вы не думайте, я тоже живу не бесцветной жизнью, у меня тоже есть свои радости… и свои тайны, может быть.

«Зато царя в голове у тебя нету», - сердито подумал Борис. Ему уже давно хотелось остаться одному.

- Да, и тайны. Причем за некоторые из них вы дорого бы дали.

- Вот как? - удивленно откликнулся Борис.- Не может быть, чтобы у вас были уж такие великие тайны.

- Ну, мой юный Пинкертон, я стар, но еще не впал в детство и на такие приемы не ловлюсь. Да, я владею тайной, и, может случиться - если вы будете хорошо себя вести, - открою вам ее… или одну из них. Но только, когда будет на то моя воля. Насилия я не терплю.

«Представляю себе, что это за тайны», - подумал Борис, оставшись один, и занялся более важными мыслями.

«Хорошо, что дело Дохтурова попало к Морковину. Пусть Анатолий Назарович строг и жестковат,- думал он, - здесь как раз и не нужно никакой мягкости, нужны только ум и справедливость». Когда на следующий день он поделился своими соображениями с Рябой, тот только раскрыл глаза.

- Да знаешь ли ты, что это за человек? Да знаешь ли ты, что он смертельный враг Дениса Петровича?

- Уж и смертельный. И что значит враг, когда речь идет о нашем общем деле.

- А вот увидишь, что значит.

Борис рассердился:

- А знаешь ли ты, что Морковин был на фронте. .. словом, был на фронте и замечательно сражался.

- Вместе с кем? - спросил чуткий Ряба.

- С отцом моим вместе.

- О, тогда другое дело, - сказал Ряба и замолк, однако ненадолго. - Слушай, - воскликнул он радостно,- от него же теперь все зависит! Это же прекрасно! Пойди и расскажи ему, что ты знаешь об этом деле. Уж тебя-то, раз с отцом, он обязательно послушает!

Морковин был очень занят и не мог с ним поговорить. Борис даже испугался того сухого тона, каким разговаривал с ним следователь, однако тот, видно, действительно был занят, потому что попросил Бориса прийти к нему вечером домой и быстро настрочил на бумажке адрес.

Вечером Борис пошел по этому адресу. Морковин жил в маленьком, крепком как орешек домике с красивыми белыми наличниками. Вокруг был небольшой огород с образцово разделанными грядками, где во влажной и рыхлой земле правильными рядами сидели морковь, огурцы и другие овощи - все упитанное, коренастое и зеленое. «У кого же он живет? - подумал Борис. - Что за хозяева?»

Отворила Борису дверь маленькая женщина, гладко причесанная, с большими жилистыми руками.

- Мужа нет, - сказала она, - еще не пришел с работы. Посидите.