Большая Гонка

Чтобы хоть как-то отплатить за добро местным жителям, пытался исполнять какую-то работу, чаще всего получая в ответ улыбку, а порой и откровенный смех, хотя и тут же обрываемый несколькими гортанными выражениями, исходящими от более взрослых людей, или от мужчин. Стараясь прислушиваться к их речи, довольно быстро вычленил десяток расхожих слов, и вскоре, мог уже и сказать, и понять то, что говорили мне. Пусть с пятого на десятое, но тем не менее это очень помогло мне в понимании того, где именно я оказался, и как это произошло. Все же знание нескольких языков, очень помогает в освоении еще одного, или хотя бы его части. Благодаря этому, до меня дошло и то, что всякая работа, за которую я пытался взяться, чтобы оказать помощь, считалась женской. Именно поэтому я и получал улыбки, насмешки, а порой у меня просто отбирали орудия труда и посылали прочь. Куда именно посылали я пока не понимал, но думаю, не дальше тех мест, что упоминаются в любом другом языке.

Чуть позже, когда я кое-как смог объясниться с местным вождем, он рассказал мне о том, как я здесь появился. Выяснилось, что меня выловили в нижнем течении одной из местных речушек, множество которых пересекает сельву Дарьена вдоль и поперек. Как я туда попал, я в общем-то догадывался, а после полного возвращения всей картины произошедшего, стало ясно, что в момент взрыва моего «Крокодила», причем я точно вспомнил, что взрыв произошел изнутри грузовика, следовательно в него была подложена какая-то бомба, возможно сработавшая от сигнала извне, меня выбросило из кузова, и я упал не на землю, как предполагалось ранее, а в воду. И хотя на мне был надет пробковый жилет, я не утонул, хотя и сильно ударился о поверхность воды, хотя возможно не только о нее. Все же местные реки нельзя назвать идеально чистыми, здесь порой несложно встретить и плывущее бревно, и спрятавшийся под поверхностью воды камень, невидимый из-за мутного потока, и вообще все что угодно. Ну а дальше все как обычно. В пылу боя, не заметили моего исчезновения, и меня унесло быстрым течением реки довольно далеко от места последних событий. Где-то в нижнем течении меня выловили местные аборигены, и принеся в свою деревню поставили на ноги. Зачем? Все объяснилось довольно просто и прозаично.

Дарьенский национальный парк Панамы, иногда называемый Дарьенским пробелом, занимает довольно большую площадь. При этом сам парк, делится на несколько зон. Центральная его часть вместе с городком Явиса, и несколькими близлежащими поселениями принадлежит, если можно так выразиться, местной цивилизации. То есть здесь проживают жители Панамы, потомки тех, кто когда-то прибыл на Латиноамериканский континент из Европейских стран. Здесь же встречается немало выходцев из индейских племен и полукровок.

Кроме этой области на севере находится довольно большая область называемая — Бока де Марраганти, а на юге — Бока де Паварандо. Это своего род резервации, или точнее части Дарьенской сельвы, выделенные для проживания местных племен, которые продолжают жить по заветам предков, и не желают допускать в свой быт ничего нового. Я как раз и оказался в деревне принадлежащей племени Марраганти. Жители этого племени, находятся на обособленной территории, питаются дарами джунглей, выращивают местные растения, и используют местные травы и минералы для лечения многих болезней. При этом стараясь не допускать в свою общину ничего извне. Имеется ввиду прежде всего техника, одежда, обувь и тому подобные предметы быта.

Хотя все же время от времени и сталкиваются с жителями той же Явисы, общаясь и обмениваясь какими-то предметами. Например местные жители с удовольствием скупают у племени лекарственные травы, а племя те же топоры, или другие стальные изделия. Кроме того, как оказалось, многие женщины племени, выходят замуж за жителей Явисы, так же как и мужчины, часто берут в жены людей других племен. Правда это объясняется скорее тем, что люди понимают, что для того, чтобы племя не вымирало, нужна свежая кровь. Именно я и стал своего рода, породистым бычком, внесшим, прямо скажу, не малый вклад в дело выживания племени. Причем, заранее было оговорено не только мое участие в этом интимном процессе, но и то, что я не стану претендовать на отцовство. То есть, как бы то ни было, но женщины и возможные дети останутся на своем месте, а меня проводят туда, куда мне бы хотелось попасть.