Большая и грязная любовь

Потом были успокаивающие поцелуи. При этом я сидела на достопамятной кухонной столешнице и обвивала его талию ногами. Потом те же поцелуи, но уже на подоконнике.

Дальше встреча с курьером из интернет-магазина и попытка определить, что из заказанного можно носить, а с чем погорячилась. Мое копание в тряпках закончилось легким психом Глеба – зеленоглазый подписал накладную, вручил парнишке деньги и любезно выставил за дверь. Я сей момент благополучно прощелкала, только через четверть часа сообразила, что поезд уехал.

Еще одна порция поцелуев, на этот раз на диване, рядом с горкой блузочек-юбочек и прочих бюстиков. Я уже начала чувствовать себя затисканной плюшевой игрушкой, когда где-то в недрах этой огромной квартиры раздался писк мобильного телефона. Не моего, шефского.

Глеб неохотно выпустил из объятий и пошел искать трубку. А через полчаса меня едва ли не силой впихнули в блестящий белый лимузин с наглухо тонированными стеклами…

– Здравствуйте, – придушенно пискнула водителю.

Тот обернулся, учтиво кивнул.

– Добрый день, Кристина Анатольевна.

Я не сразу опознала в нем Гену.

В том, что касается самой машинки, она была не такой длинной, как те, в каких принято возить свадьбы и прочие праздничные компании, зато между водительским местом и салоном имелась непроницаемая перегородка. Правда, о ее наличии узнала лишь тогда, когда в салон протиснулся Глеб и, отдав распоряжение рулевому, нажал нужную кнопочку.

Мы окунулись в уютный… ну не полумрак, но около того.

– Прекрати дрожать, – сказал зеленоглазый, едва машина тронулась.

Я нервно передернула плечами, поправила пиджак и промолчала.

– Розочка, хватит паниковать. Вальтез всего лишь маг, он не кусается.

Я покорно кивнула и отвернулась к окну.

– Крис! – рыкнул инкуб. – Крис, ну что за детский сад? Вальтез прекрасно понимал, что рано или поздно ты проболтаешься. Женщины всегда болтают…

– Черт! Да при чем тут это? – Ну да, тоже не выдержала.

В салоне воцарилась тишина, но ненадолго.

– Что тогда? – продолжил пытать зеленоглазый. – Чем ты недовольна?

Я говорить не хотела. Не из вредности, просто накаркать боялась. И мысленно убеждала себя в том, что в этот раз все будет хорошо, все обойдется.

В попытке соскочить с неприятной темы окинула салон картинно-пристальным взглядом, спросила:

– Это навсегда?

– А тебе не нравится? – Шеф заметно смягчился, уголки его губ дрогнули.

Вот зараза, опять в краску вогнал.

– Ну… – дипломатично начала я, скользя взглядом по перегородке. – Это лучше, чем когда водитель врубает музыку, отворачивает зеркало заднего вида и делает вид, что его тут нет.

Зеленоглазое начальство выпало и уронило челюсть.

– Что?

– Что слышал, – пробормотала я, снова к окошку отворачиваясь. Настроение слегка улучшилось.

– Крис, погоди! – Глеб подвинулся, ухватил за локоть. – Крис, ты… я… я не ослышался?

Как там говорится? Молчание – золото? Так вот – я сегодня алчная!

– Крис, ты что, серьезно? Мы занимались этим… при водителе?

Врать, разумеется, нехорошо, но Глеб был в таком шоке, что… в общем, у меня просто язык не повернулся сказать «нет».

– Было дело.

Кто-то подавился воздухом, а я закусила губу, чтобы не захихикать.

– Крис, этого не может быть. Я бы ни за что… Стоп, как это получилось? В подробностях!

– Тебя процесс интересует или…

– Розочка!

Уф! Какие мы нетерпеливые!

Я окинула генерального директора ООО «С.К.Р.» пристальным взглядом, сказала не без ехидства:

– Видишь ли, в тот день, перед выездом на работу, нам соседи в лифте встретились. Старик, не помню, как его зовут, тебе визитку дал. Когда сели в машину, я попросила эту визитку показать, а ты заартачился. В результате я укусила тебя за язык, а ты…

– Что за визитка?

Я не могла не улыбнуться – какой удобный повод для мести.

– Не знаю. Ты ж мне ее так и не показал.

В глубине изумрудных глаз вспыхнули алые всполохи. Но Глеб был еще и зол, ага.

– Розочка, издеваешься?

– В таких случаях ты называл меня не розочкой, – отстраняясь, пролепетала я. – Лягушечкой.

– Почему?

– Ты говорил… допрыгалась.

Я бы и в этот раз допрыгалась (точно знаю, ибо глаза шефа сменили цвет на алый), но меня спас протяжный звук клаксона. Мы с Глебом не сговариваясь повернулись к окну, чтобы увидеть узкую улочку из числа самых что ни на есть старинных.

– Почти приехали, – сообщил инкуб, отстраняясь. – Но разговор не закончен… лягушечка. Черт! Мне не нравится эта амнезия!

Ох, как я тебя понимаю, любимый…

Машина остановилась в небольшом уютном дворике. Когда мы выбрались наружу, кованые ворота, перекрывающие арку въезда, уже закрылись.

Ощущение ловушки? Ну… не без этого.

Глеб галантно подставил локоть, дождался, пока отторможу и соизволю опереться на его руку, и лишь после этого повел к массивной металлической двери подъезда.

Дом был старым, но ухоженным. Четыре этажа и мансарда, никакого лифта. Квартир тоже немного, по две на площадку. В том, что собачник обосновался на самом верху, я не сомневалась ничуть, и подозрения, конечно же, оправдались.

– Крис, ну что такое? – строго прошептал Глеб, когда оказались у нужной двери. – Чего трясешься?

– Боюсь очередного дежавю, – пробормотала я.