Большая игра

— Хивинцы! Хивинцы! О, проклятые дети шайтана, они нас выследили!

Встревоженный американец оглянулся. Позади них, милях в двух, на вершине другого бархана показались первые всадники. Одетые в халаты, цветастые шаровары и сапоги, они держали в руках сабли и что-то азартно кричали. И если поначалу американец решил взяться за оружие, то почти сразу же отказался от опрометчивой идеи — разбойников было слишком много. Все новые и новые всадники взбирались на песчаный урез, а затем пропадали из виду, спускаясь вниз и двигаясь в их сторону. Было их не меньше трех десятков, и то, только тех, что он успел пересчитать.

— Быстрее, быстрее! — торопил проводник Мустров. Жалын первым подстегнул ишака и унесся далеко вперед, хотя шансов сбежать на осле от лошадей у него было не много.

Вьючная лошадь, на которой везли ячмень, заржала, оборвала поводья, вырвалась и понеслась в сторону. Гнаться за ней времени не оставалось — тут бы свои жизни спасти!

Мак-Гахан ударил коня плеткой и помчался следом за Мустровым и Ак-Маматовым.

Началась погоня. Еще минуту назад их маленький отряд двигался совершенно спокойно и вот теперь удирает от врагов! Прихотлива же судьба! Американец не знал, чем все это для него закончится. Про хивинцев ничего хорошего не говорили. Это был дикий и жестокий народ, который никогда не упускал случая пограбить и убить богатого путника. А Януарий был богат по степным меркам — один его запас оружия тянул на приличную сумму.

— Куда, дурак! — по-русски выругался Ак-Маматов, видя, как Жалын с побелевшим от ужаса лицом, безостановочно подстегивая ишака пятками, направил его в сторону, в пески.

— Стой! — закричал Мак-Гахан и попытался направить коня ему наперерез.

— Он уже мертвец! — за уздечку схватился Мустров. — Его не спасти, и мы мертвецы, если нас догонят.

Оглянувшись, американец увидел, как мальчишка скрывается за барханами. Пропадет же! Но чем он мог ему помочь? На ишаке от коня не ускакать.

Так что ничего не оставалось, кроме как спасаться бегством. Поначалу они получили небольшое преимущество, но минут через пять бешеной погони хивинцы начали неотвратимо их нагонять. Их кони казались более свежими, отыгрывающими один ярд за другим. За спиной все громче слышался свист и топот копыт.

Американец огляделся и выругался — враг был совсем близко.

Дикая скачка увлекла американца, но головы он не потерял. Слыша азартные крики преследователей, он вытащил револьвер и несколько раз выстрелил. Понятное дело, из такого неудобного положения, да еще целясь назад и на скаку, попасть в кого-то было тяжело. Он и не попал, но зато добился другого — вырвавшиеся вперед хивинцы несколько подрастеряли свой воинственный пыл и придержали скакунов, дожидаясь, когда их догонит основной отряд.

Погоня продолжалась, и еще через милю Мак-Гахан осознал, что им не уйти. Хивинцы нагоняли их, вроде бы неторопливо, но неуклонно. Все громче слышались их воинственные кличи.

— Урус! Урус! — в их предвкушающем вое звучала такая неподдельная радость, что американец понял — ничего хорошего от встречи со степняками ожидать не приходилось. Они приняли его за русского, и потому убивать будут долго и мучительно.

Дорога поднялась на очередной бархан и сразу же нырнула вниз. Мансуров и Ак-Мамотов унеслись вперед и первыми закричали от неожиданности. Что-то они увидели… Едва хрипящая и роняющая пену лошадь Мак-Гахана одолела подъем, он чуть не выстрелил. Хорошо хоть, патронов в револьвере больше не осталось.

Дело в том, что спасаясь от хивинцев, они невольно попали в новую опасность — внизу, прямо перед ними и перпендикулярно дороге стояло около сотни всадников на превосходных скакунах. Несмотря на пыль, в лучах заходящего солнца они выглядели так грозно, что у американца невольно сбилось дыхание.

В первый краткий миг он подумал, что попал в ловушку, но молодой сильный голос мигом рассеял его тревоги.

— Сюда, быстрее, — впереди строя находился офицер. Он бросил на Мак-Гахана быстрый взгляд, обернулся к своим всадникам и поднял над головой саблю. — Эскадрон! В ружье! Целясь!

В этот момент на вершину бархана вылетели первые хивинцы. Их азартный крик моментально превратился в вопль ужаса. Так кричит загнанное в угол животное, которое вдруг осознало, что жить ему осталось последние секунды, и спасения нет. И нет надежды. А затем раздался спокойная команда.

— Эскадрон — пли! Пли! Сабли и пики вон! Вперед! В атаку, гусары Смерти!

Хивинцы попадали, как скошенные колосья. Их было мало, а в каждого целились сразу по нескольку человек. Да и почти все пули попали, куда надо.

Никогда прежде американец не наблюдал бой так близко, фактически он находился в его центре. Едва не оглохнув от проносящихся рядом пуль, американец приник к шее лошади. Залп русских получился отработанным и спокойным, эскадрон явно был, что называется «пристрелянным», успевшим повоевать.

Американец, Ак-Маматов и Мустров опешили, не зная, что делать. Выстрелы гусар прошли над их головами и по сторонам, изрядно напугав всех без исключения. Что если кто-то промажет?