Большая игра

Собравшиеся переглянулись, но никак не прокомментировали подобного заявления. Герцог носил звание флигель-адъютанта. Отношение к нему сложилось своеобразное — человеком он был тщеславным, недалеким, обожающим женщин и красивую жизнь. В принципе, часть гусар могла похвастаться примерно таким же, весьма скромным набором достоинств, но у герцога все это накладывалось на некую вседозволенность и спесь от причастности к Царской Семье. Да и его фигуру, в силу статуса, рассматривали и оценивали куда пристальней, чем обычного гусара.

Мы с Егоровым устроились с краю стола, присев на складные стулья. Перед нами тут же поставили тарелки, столовые приборы, положили еды и налили вина.

Подул легкий ветерок. Под негромкое звяканье вилок я некоторое время докладывал о положении дел в авангарде. Меня слушали, но особого интереса новости не вызвали. Все складывалось неплохо, тем более, не один лишь мой эскадрон оберегал войско, обмен приказами шел безостановочно.

— Вот что, ротмистр, — через некоторое время заметил Головачев. — От присоединившегося Казалинского отряда поступили новости, что к нам из самого Петербурга движутся два американца: дипломатический советник Томас Скайлер и корреспондент «Нью-Йорк Геральд» Януарий Мак-Гахан. Было бы не лишним встретить их, отправившись назад. А то неизвестно, что с ними здесь может случиться. Нам еще международного конфликта не хватало, — пошутил он.

— Они американские шпионы? — напрямую спросил я. Кауфман удивленно поднял взгляд от тарелки, цесаревич Николай улыбнулся, а вот герцог Романовский шумно рассмеялся, словно я удачно сострил.

— Может и так, но нам все равно необходимо о них позаботится. Так что, возьметесь? Или вам требуется отдых? — требовательно спросил Головачев.

— Гусары готовы выступить хоть сейчас, — ответил я, прекрасно зная, что сейчас выступить уже не получится — становится слишком жарко. Да и не готов к таким подвигам мой эскадрон, мы же не железные, нас так и загнать можно. Но мне представился случай показать себя, и я не мог его упустить. В конце концов, надо же поддерживать репутацию лихих гусар!

— Сейчас не надо. Отправитесь в путь после отдыха, по вечернему холодку, — решил Головачев, переглянувшись с Кауфманом. Насчет холодка он, конечно, погорячился. Ночи здесь действительно прохладные, но больше на контрасте с невероятной дневной жарой, и только.

Завтрак закончился. Кауфман отправился отдыхать. Наследник решил переговорить со мной, под предлогом узнать о состоянии дел в полку, Шефом которого является. Надолго наша беседа не затянулась. Мы обменялись общими фразами, спросили о здоровье друг друга и отправились спать. Вернее, спать ушел Романов, для которого уже поставили отдельную палатку. Я же для начала осмотрел гусар и коней, проследил, чтобы воды и фуражу у них было в достатке, отдал несколько приказов, поинтересовался у нижних чинов о самочувствии и провел небольшую ревизию оружия. И лишь после этого позволил себе отправиться на заслуженный отдых.

Вокруг шумел лагерь. Солнце палило немилосердно, но оно мне не мешало. Несколько офицеров любезно предоставили в наше распоряжение свои палатки. Раздевшись по пояс, сняв сапоги, я умылся, а затем бросился на расстеленный Архипом ковер и практически сразу уснул, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

Я так вымотался, что умудрился благополучно проспать самое жаркое время и проснулся от того, что меня разбудит Снегирь. Умыться, одеться, привести себя в порядок и перекусить не заняло много времени. Головачев провел еще один инструктаж, разъяснив, где именно можно искать американцев и как далеко следует углубляться в пески.

Честно сказать, данный приказ радости мне не добавил. Вот ведь, какие любопытные господа, и чего им дома не сиделось, в своей Америке? Чего ради они потащились в такую даль, рискуя жизнью, и заодно заставляя гусар заниматься, не пойми чем. Мало того, что никому неизвестно, сколько искать этих американцев, так потом и товарищей придется догонять, проделывая еще раз эту же дорогу.

Понятное дело, целесообразность приказа я прекрасно понимал. Будет совсем нехорошо, если заморские гости сгинут в Каракумах, но вот такая забота о вражеских разведчиках мне претила. А то, что они именно разведчики, я не сомневался. Кем же еще они могут быть?

В общем, настроение у меня было так себе. Да и выспался я плохо, снилась какая-то беспокойная муть. Мы перекусили, коней накормили и напоили, все было готово.

— Отдавай команду на выход, — приказал я Егорову, достав брегет и щелкнув крышкой. Часы показывали начало восьмого. Два десятка человек, включая наследника, решили проводить нас. Хотя, все уже сказано, задание получено, так что люди в основном молчали.

— Эскадрон! В седло! — зычно крикнул штабс-ротмистр.

Эскадронный горнист сыграл команду. Гусары Смерти покинули лагерь, миновали часовых и углубились в пески, следуя по дороге. С собой мы взяли около четырех десятков свободных лошадей. Они и грузы везли, и могли подменить павших скакунов.