Большая искра

Толпа впечатляющая. Тысяч двадцать – двадцать пять. Пытаюсь быстро привести пленных в чувство. Ничего ещё не закончилось. Формируем временные роты и батальоны. Вооружаем. Не зря тащили в БТРах запас трофейных стволов. На всех, ясен пень, не хватает. Но парни в эйфории, горят энтузиазмом. Готовы голыми руками на танки идти. Хорошо хоть, что сейчас и здесь танки есть только у моей бригады. У немцев брони почти нет. Потом, когда считали трофеи, всего два десятка БТРов и бронемашин насчитали.

Вообще-то и немцев в Риге не должно быть много. Если не считать гражданскую администрацию, всяких спецов-инженеров с заводов, железной дороги и порта, медперсонал из госпиталей, то, по данным разведки, немецкий гарнизон насчитывает тысячи полторы. Гораздо больше местных полицаев. Они у арийцев под всякими разными названиями проходят. Но для нас они все полицаи. Не люблю в сортах дерьма разбираться. Так вот, полицайских батальонов штук пять или шесть. По штату – 500–520 полицаев в батальоне. Итого три тысячи. Исходя из того, что пилоты видели на рубеже между озёрами, там тысячи три-четыре защитничков рейха точно было. Соответственно, в городе тыща – максимум полторы осталось. Справимся.

Доклад от ушедшего на западный берег батальона. Гетто восстало. Суровые еврейские парни энергично давят своих сородичей, запятнавших себя сотрудничеством с оккупантами, и просят срочно прислать помощь и оружие. Побольше. И патронов. Побольше.

За нашими спинами, за каналом Югла, канонада потихоньку стихает. Оттуда только изредка слышатся отдельные пулемётные очереди. Раз в ответ пушки не стреляют, значит, это наши пулемёты. Тупая была идея загнать почти весь гарнизон города в узкое дефиле. Видать, не нашлось здесь у немцев под рукой толкового полевого командира.

Доклад от разведчиков. Мосты через Двину по-тихому взяты под контроль. Срочно нужна помощь. Слишком много бестолково мечущихся немцев. Уже целый автопарк собрали из легковушек, пытавшихся на западный берег убечь. И всяких интересных типов наловили толпу. Типы пока лежат мордой в мостовую, но их слишком много. Могут сбечь.

Решаюсь рискнуть и наплевать на все правила штурма. Пехоты у меня сейчас до хрена. А организованного сопротивления в городе особо не предвидится. Один танк или БТР, к нему рота-сотня плохо вооружённой пехоты, и вперёд – чистить улицу. Исключение – Корнеев. Он с нашей штатной мотострелковой ротой и взводом танков идёт в гости по самым интересным адресам. Типа комендатуры, рейхскомиссариата, гестапо и т. п.

Через полчаса командир оставшегося чистить дефиле батальона докладывает, что супостат уничтожен, путь для тыловых подразделений и артиллерии свободен. Перенацеливаю батальон на товарную ж/д станцию и грузовой порт. Артиллерии и тылам – подтягиваться к городу.

К десяти часам вечера город в целом под нашим контролем. Аэродромы в Румбуле и Спилве захвачены. Только до портовых сооружений в устье Двины пока руки не дошли.

Несколько групп наших бригадных разведчиков в гуманитарном коридоре под видом фельджандармов фильтруют убегающих из города. Всех, кто в форме, отводят в сторонку, типа куда бежите дезертиры, сейчас мы из вас будем формировать штрафные роты. Но в «штрафники» попадают сугубо носители серьёзных званий. Они интересны Корнееву. Неинтересных расстреливают тут же, в овраге. С паникёрами «цепные псы»[162] никогда не церемонились. И выстрелы в овраге никого из бегущих не удивляют.

В половине одиннадцатого я уже располагаюсь в кабинете рейхскомиссара. С Румбулы сообщили, что там обнаружен личный самолёт Шелленберга с загруженными в него гробами и шинелью шефа Абвера. В гробах тела Розенберга и Лозе. Экипаж взят в плен. Заявляется довольный Корнеев. У него три новости. Две хорошие, одна не очень. Он поймал ВРИО рейхскомиссара и начальника местного СД, а вот Шелленберг убёг, перед самым началом штурма улетел на гидросамолёте. А вторая – хорошая новость… Корнеев жестом фокусника открывает дверь в приёмную. В кабинет строевым шагом входит улыбающийся Эрвин Зиберт.

– Вот, искал, кому продать славянский шкаф, товарищ генерал.

– Шкафов у нас навалом. Нам бы кроватей штук несколько.

Вот значит про кого меня парни из ГРУ предупреждали.

Эрвин вкратце докладывает о своих похождениях. Молодчага!

Корнеев предлагает это дело обмыть. Но у меня другие мысли. Делюсь с парнями. Корнеев хмурится. Зиберт говорит – всегда готов. Даю команду притащить из подвала болезного Дрехслера.

Увидев Эрвина, Дрехслер бледнеет, пытается материться, но выглядит это жалко. Не катит немецкий против русского мата.