Большая искра

Уф. Можно выдохнуть. Бригада свою задачу выполнила. В Риге появились начальники с большим количеством звёзд на погонах, чем у меня. И можно сдавать им дела. Бригада пока остаётся в Риге в качестве гарнизона города, но в ближайшее время будет выведена в тыл на переформирование. Потери в личном составе у бригады за время рейда были не особо большими. Чуть больше пятисот человек постоянного состава мы потеряли убитыми и ранеными с момента форсирования Ильмень-озера. Ещё около полутора тысяч погибшими – потери в подразделениях, сформированных из освобождённых военнопленных. Для нынешней войны и в рамках размаха навороченного – мало. Цинично, конечно, мерить смерти людей категориями «мало», «много». Лучше сказать об оставшихся в живых, тех, кто в моей истории погиб, а здесь будет жить. Тут счет пойдёт на десятки и сотни тысяч, а может, и на миллионы. О всех тех, кто не умрёт от голода в Ленинграде, кто не умрёт в уже освобождённых нами концлагерях. Кто не погибнет на фронтах в течение выигранного нами года войны.

Потери в технике бригады тоже невелики, но практически вся наша броня за время рейда намотала на гусеницы и колёса под тысячу километров, а кое-кто и поболе. А это предел для нынешних танков. Ещё чуть-чуть, и начнутся массовые отказы техники, начнут клинить движки, рассыпаться коробки передач, гусеницы, подвеска. И бригада потеряет своё главное преимущество – мобильность. Так что приказ из штаба фронта уже пришёл. Передаём во 2-ю танковую все приданные и вновь сформированные подразделения, всю не выработавшую ресурс отечественную технику, всё исправное тяжёлое стрелковое вооружение и артиллерию. А сами через пять дней (раньше не получается – пока единственная железнодорожная ветка на Псков и далее и так работает в перегруз) грузим нашу, ставшую уже родной трофейную броню на платформы – и в тыл. Капитальный ремонт для техники. Подготовка к выполнению новых задач. А то, что новые задачи от Верховного последуют, я и не сомневаюсь. Тем более что и у самого есть мысли на этот счёт.

28 января – 3 февраля 1943 года. Псков – Ярославль.

Утро, как всегда, для него за эту последнюю неделю началось с противного крика дневального: «Отряд, подъём!» Заскрипели деревянные нары, раздались хриплые спросонья матерки постояльцев барака. Народ начал нехотя подниматься с нагретых за ночь соломенных тюфяков и, кутаясь в разного фасона шинели и телогрейки, понуро потянулся на улицу к большому сараю, изображавшему отхожее место. Особо задерживаться в бараке было нежелательно. Охрана быстро вколотила в разношёрстную толпу постояльцев лагеря многими позабытую воинскую дисциплину. Непонятливые и тормознутые – моментально оказывались в карцере. А карцер был с умом построен ещё немцами. Так что желающих его посетить особо не наблюдалось.

Оправились. Построение. Перекличка-проверка наличия. Наличия постояльцев лагеря. Как называть постояльцев лагеря – непонятно. Вроде бы не арестованные, не подследственные. Проверяемые. Переменный состав проверочно-фильтрационного лагеря НКВД СССР, базирующегося в освободившихся от узников строениях немецкого концлагеря «Шталаг-372». Не пропадать же добру.

Проверились. Отряд строем идёт к недавно сколоченным из сырого леса навесам возле аппетитно дымящей полевой кухни. Сегодня праздник у ребят, сегодня на завтрак дают гречневую кашу с запахом тушёнки. Кусок серого хлеба и морковный чай, а возможно, это морковный компот – кому что больше нравится. На морозе – зверский аппетит. С завтраком отряд справляется практически моментально. «Закончить приём пищи! Выходи строиться!»

Все команды лучше выполнять бегом. В карцер никому не хочется.

Несколько десятков отрядов, стараясь идти в ногу, плетутся на плац. Построение. Командиры отрядов докладывают начальнику лагеря о наличии, происшествиях и т. п. Сейчас должен последовать развод на работы. Хоть ты и проверяемый, а не фиг сидеть – бездельем маяться. Вся страна пашет круглосуточно. Так что, будь любезен, отработай свою пайку. Но сегодня привычный уже сценарий начала дня сбился.

К начальнику лагеря подходит, прихрамывая, опирающийся на манерную трость сержант ГБ и передаёт несколько листов бумаги. Начальник начинает вызывать из строя постояльцев лагеря. Причём к фамилиям, непривычно в местных условиях, добавляет и воинские звания. Количество вызванных из строя растёт. Вот их уже сотня. Полторы. Две сотни. Список закончился. Команда вызванным – сформировать новый строй. Начальник лагеря обращается к вызванным – опять непривычно: «Товарищи». Ага, понятно. Счастливчики, прошедшие проверку. Сейчас они строем пойдут в гарнизонную комендатуру, где им оформят новые документы. Затем медкомиссия. Годных к службе отправят по частям, не годных – направят на работу на предприятия. Инвалиды-калеки – получат проездные до дому, до хаты.