Большая книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать (сборник)

– Сынок, я ни о чем не жалею! – воскликнул он. – Я прожил праведную жизнь и радостно, открыто смотрел в лица встречных! Чего и тебе желаю. Ты, вижу, так же неугомонен, как и я в юности. Скажи, что привело тебя в эти края, куда так редко ступает нога живых?

Шухлик нахмурился, вспомнив, что очень пока далек от своей цели.

– Ищу пупок Земли, соединяющий ее с небом! Надо бы его завязать!

Шар ободряюще заискрился, словно подмигивая.

– Благородная задача, сынок! Но не из простых. Я многое расскажу тебе о пупках. И ты, надеюсь, поймешь, где их искать и в чем их смысл…

Но, увы! Шухлику не удалось дослушать дух Луция.

Все увиденное и пережитое так взбудоражило и сконфузило его, так много еще хотелось ему спросить и узнать, что он совершенно упустил из виду чувство Чу.

Заскучав, устав без внимания, оно начало задремывать.

И Шухлик вновь постепенно погружался в густую беспросветную тьму, без дна и покрышки.

«Наверное, именно так умирают», – подумал он.

Пока еще кое-что было видно, но с каждой секундой все хуже и хуже. Все меркло и глохло.

А когда Чу заснуло, сразу, едва ли не в мгновение ока, оборвалась тонкая ниточка, связывавшая Шухлика с миром безмерья и безвременья.

Исчезло желтое небо и золотой воздух. Как в воду канул зеленый океан под копытами. Пропали летучие острова Блаженных, до которых оставалось два шага. Сгинули кубики, конусы, пирамидки, параллелепипеды. И бриллиантовый шар Луций растворился во мраке.

Хотя напоследок к Шухлику пробились его прощальные слова:

– Настанет срок, и мы увидимся вновь! Береги свои добрые чувства, сынок! Чем их больше, тем мир лучше! Сохраняемые в душе, они живут вечно. Это такая сила, которой подвластно все – и время, и пространство, и…

И тут Шухлик окончательно перестал что-либо ощущать.

Он не помнил, как шаровидный дух Луция выдернул его, бесчувственного, из безмерья и безвременья, перенес на границу с обычным миром, где действуют пять чувств.

– Здесь он придет в себя, – вздохнул шар, и вдруг, словно распахнувшись, втянул внутрь себя Малая, вроде бы заключил в объятия. – Знаешь ли, братец, я тебя насквозь вижу – сверху донизу и со всех сторон! А все-таки верю в лучшую твою половину! Береги моего потомка, служи ему верой и правдой – не то достану тебя, в каких бы краях ни скрывался…

Выпустив джинна, прозрачный шар устремился к островам Блаженства, озаряя округу бриллиантовым сиянием.

Да, не каждый, далеко не каждый, побывав в кармане пространства и за пазухой времени, благополучно оттуда выбрался. Таких случаев в истории насчитывается не более десятка.

И Шухлику улыбнулось счастье быть первым ослом, очутившимся в запредельной стороне духов и повидавшим своего далекого славного предка.

Город колдунов

Очнувшись, рыжий ослик долго не понимал, где это он. Все казалось ему сном, начиная с лодочника Харитона и кончая Лемурами.

Более того, он подозревал, что продолжает спать, поскольку то, что являлось взору, было исключительно черным или белым, с легкой грязцой.

Сияло за окном ослепительно белое солнце и тут же висела наполовину черная луна.

Чувство Чу все дремало, устав от напряжения в краю безмерья и безвременья. А пять внешних чувств работали кое-как, с перебоями. Поэтому Шухлик различал всего лишь два цвета.

Очень странно выглядел сидевший у изголовья Малай. Среди Лемуров он, вероятно, поднабрался духовных сил и восстановил телесный облик осла – горбатенького, с пиратской повязкой на глазу. Однако виделся не красным, а черно-белым, полосатым, словно зебра.

Заметив, что Шухлик открыл глаза, джинн очень обрадовался.

– Наконец-то, мой господин! А то уж я начал волноваться. Хотел знахаря звать.

– Пахаря? – не понял Шухлик.

– Ну, кого пожелаете, мой повелитель! Можно ворожею, ведьму или мага. Здесь их пруд пруди!

– Да где же это мы? Ответь вразумительно! – взмолился рыжий ослик.

– Слушаю-повинуюсь и охотно отвечаю – мы на границе двух миров, в городе колдунов. Надеюсь, мой господин, тут вы отлежитесь, отдышитесь и придете в чувства.

Но Шухлику, конечно, не хотелось напрасно отлеживаться, а не терпелось взглянуть на этот пограничный город.

Судя по останкам полуразрушенных домов, он был когда-то велик.

В незапамятные времена его построило племя блаженных и мудрых гипербореев – город вечной весны, в котором жил справедливый и счастливый народ, никогда не воевавший с соседями.

Осенью со всех концов земли собирались сюда музы и прочие гости на колесницах, запряженных белыми лебедями. И разъезжались после праздников со щедрыми дарами.

Гипербореи охраняли границу между двумя мирами, не допуская, чтобы духи вольно проникали из одного в другой и обратно.

Но никакое племя не вечно. Минуют юность, молодость и зрелость любого народа. Наступает в конце концов старость.

Когда гипербореи утомились охранять покой двух миров и отправились странствовать, их город пришел в упадок, а граница стала проходным двором.

Здесь обосновались колдуны и чародеи, гадалки и маги, ворожеи и знахари, ведьмы и ведьмаки, облакогонители, успокоители вихрей, чтецы воды и слепые собиратели говорящей травы нечуй-ветер.