Большая книга о разбойнике Грабше

Нет, Грабш и слышать не желал о доме. А чтобы не слушать, взял фонарик и запасной пистолет из шкафа (обычный его пистолет отобрали в чихенбургской полиции, когда разбойника сажали в тюрьму), закинул за спину мешок для добычи и зашагал прочь. Иначе покоя не видать. К тому же пора было добыть еды! Салка хотела есть, а молоко появлялось, только если Олли ела досыта. Да и сам он уже порядочно проголодался.

Приходилось соблюдать осторожность. Он совсем недавно сбежал из чихенбургской тюрьмы, и в городе его на каждом углу наверняка подстерегала полиция. Поэтому он решил обойти Чихенау стороной, не ходить в Чихендорф, а прокрасться в Чихау-Озерный. Туда он редко заглядывал. Там его, скорее всего, не ждали.

Когда он спустился к озеру, совсем стемнело. Лед подтаивал, и перейти прямиком на ту сторону не получалось. Пришлось обходить по берегу до самой деревни. Чтобы не показываться на вокзале, он сделал крюк и возвращался вдоль железной дороги. На семафоре стоял товарный поезд, ожидая зеленый свет. Машинист выглянул из окна подышать свежим воздухом.

— Здорово, — раздался из темноты голос Грабша, — чего полезного везете в Чихенбургскую округу? Уголь? Автомобили?

— Ничего подобного, — ответил машинист. — Все только съестное. От ветчины до вермишели, от кофе до… — тут Грабш довольно присвистнул, вскочил на подножку первого вагона рядом с локомотивом и выстрелил, сбивая замок.

— Эй, что это вы там делаете? — возмутился машинист.

— Как — что? Разбойничаю, конечно, — спокойно пояснил Грабш.

В ту же минуту на семафоре зажегся зеленый, и машинист должен был отправляться.

— Бездельник! — ругался он из кабины.

Но разбойник не обратил никакого внимания на крик, распахнул дверь и нырнул в вагон. Какой там стоял аромат!

Три ящика копченой колбасы вылетели, как из катапульты, за ними разбойник метнул четыре огромных окорока. Местность он знал как свои пять пальцев и не боялся растерять добычу.

Машинист занервничал. Он не мог остановиться ни на платформе Чихау-Озерный, ни на станции Чихендорф. Потому что на конечной остановке — в Чихенау — дожидался скорый поезд «Фридрих Шиллер». Чтобы не было столкновения, «Фридрих Шиллер» не отправлялся, пока не пройдет товарный. А отправиться он должен был минута в минуту! Поэтому машинист сумел только крикнуть начальнику станции в Чихау-Озерном: «В поезде разбойники!»

Начальник станции посмотрел вслед поезду, качая головой. Он еще не слышал, что Грабш сбежал из тюрьмы. А никаких других разбойников в Чихенбургской округе не было.

— Кажется, машинист нас хотел разыграть, — сказал он кассирше в билетной кассе. — А может, с ума сошел.

Тем временем Грабш высунулся из открытых дверей вагона и на руках перемахнул в следующий. Рванул дверь — нырнул в вагон — швырнул оттуда коробки с макаронами и мешки с сахаром — и двинулся в третий вагон! Оттуда на насыпь железной дороги выкатились четыре бочки с селедкой и шмякнулось пластмассовое ведерко с маргарином — крышка при падении отлетела. Восемь головок сыра размером со шляпные коробки полетели в ночную тьму и приземлились у бочажка на лесной опушке.

А поезд уже проносился мимо станции Чихендорф. Там на перроне тоже стоял начальник станции и махал машинисту, выглянувшему из окошка локомотива.

— Разбойники в поезде! — кричал машинист, делая отчаянные знаки.

Тридцать один год начальник станции провел на железной дороге. От грохота поездов, пронесшихся за это время мимо, у него испортился слух.

— Что ты сказал? — переспросил он.

Машинист высунулся из кабины и заорал что есть мочи:

— Грабят! На помощь!

— Бедняга, — огорченно обратился начальник станции к стрелочнику, проходившему по платформе. — Так волнуется за свой груз. Кажется, ему неправильно заполнили документы! И в самом деле, могут быть неприятности.

— А что случилось? — участливо спросил стрелочник.

— Крабы, — ответил начальник станции. — Это очень дорогой товар, его везут издалека. А в накладной ему записали «овощи», так он, кажется, прокричал. Конечно, крабы не овощ.

— Так-то оно так, крабы не овощ, — вздохнул стрелочник и пошел по делам. Вдруг он остановился и переспросил:

— И поэтому у трех вагонов открыты двери?

Минуту начальник поезда буравил его непонимающим взглядом, а потом бросился к телефону.

Полиция смотрит на голые ноги, а женщина с бородой собирает валежник

Поезд подъезжал к Чихенау, и медлить было нельзя: Грабшу пора было спрыгивать. Второпях он взломал двери и у четвертого вагона, выгреб оттуда одиннадцать пачек кофе и два мешка муки, а следом выскочил сам. Кувыркаясь по насыпи, он скатился прямо в ежевичные кусты. Но старые добрые кожаные штаны защитили его от колючек.

Теперь надо было торопиться. Он включил фонарик. Кофе он мгновенно сгреб в свой мешок, а мешки с мукой связал вместе и повесил на шею.

Пригнувшись, он затрусил обратно вдоль путей. Скорый поезд «Фридрих Шиллер» со свистом нагнал его, мелькнул и унесся вдаль мимо Чихендорфской платформы, не останавливаясь.