Большая книга перемен

Земляк, едва войдя в музей, умилился: справа от двери стояло чучело огромного бурого медведя, слева, на подставке, чтобы не казался слишком маленьким, средневековый рыцарь подростковых габаритов в доспехах и с мечом. Ни медведи, ни рыцари в сарынских краях не водились, это были давнишние подарки каких-то центральных музейных фондов, но стоят вот уже полвека и вызывают неизменную радость детей.

– Надо же, как сорок лет назад! – улыбнулся Земляк и ласково дотронулся до лапы медведя.

Присутствующие тоже улыбнулись, будто дотронулись до них.

– А вот тут еще один рыцарь был, на коне, – показал Земляк на место возле широкой лестницы с лепными перилами.

Все переглянулись. Ясно было, что рыцаря на коне в ближайшее время вернут.

Земляка встретила сама директор музея, заслуженный работник культуры Мария Константиновна Синякова, которой было то ли восемьдесят, то ли девяносто лет: все присутствовавшие помнили ее уже старушкой.

Она растроганно обнялась с Земляком и сказала, что сама будет экскурсоводом, если где что нужно объяснить, хотя многое и так понятно: стараниями работников музея информация размещена так, что все можно увидеть и прочесть без устных пояснений.

Земляк чувствовал, что путешествует в детство. Первые залы были о природе – за стеклом, среди искусно сделанных веток и травы, были волки, лисы, зайцы, косули, бобры, орлы, всякая мелкая птичность, змеи, страшные даже будучи неживыми, и прочие представители фауны и флоры.

Земляк вспомнил: когда школьником попадал сюда, ему казалось, что вот сейчас экскурсия уйдет, зал опустеет и животные оживут. Однажды он отстал, быстро вбежал в пустой зал – нет, все было на своих местах. Хотя ему показалось, что волк все же немного сдвинулся. Сейчас, уходя из зала, он оглянулся, усмехнулся и пошел дальше.

И зря: как только люди убрались, волк зевнул, потянулся, припадая к земле лапами и мордой, слегка щелкнул зубами, лиса закрутилась на месте, готовая и юлить рядом, и сбежать. Убедившись, что волк не намеревается нападать, она повернулась к зайцу и оскалилась. Упитанный белый заяц ничуть не испугался, он был не настолько дурак, чтобы не понимать, что мертвый и лисе от него не будет никакого удовольствия.

Но тут вошел кто-то из служителей музея, и звери опять замерли.

Мария Константиновна вела дальше по залам флоры и фауны и оправдывалась:

– Мы, конечно, обновляем эти отделы, но, знаете, некоторых животных уже просто нет, а если их найти, то где отыскать приличного таксидермиста? Вымершая профессия!

– Если надо, найдем, – сказал Земляк. – Только, знаете, ничего не меняйте. Ведь это как приятно: прийти через двадцать, тридцать лет – и окунуться опять в детство, увидеть то же самое, что ты видел, но другими глазами. Понимаете?

Мудро, отметили сопровождающие. Не дурак Земляк, оказывается, не зря его в Москву взяли.

Потом был зал палеонтологии. Кости мамонтов, трилобиты, фрагменты скелета ихтиозавра.

– Сто сорок миллионов лет, – прочел Земляк подпись. – Это даже представить невозможно.

Окружающие покачали головами: действительно, представить невозможно.

– Если поделить на мой возраст, на сорок пять лет, это сколько будет, интересно?

Все посмотрели на министра финансов. Тот вспотел, хотел достать из кармана телефон с калькулятором, но поднапрягся и сосчитал в уме:

– Примерно три миллиона сто тысяч.

– Ого! То есть моих прожитых жизней, представляете, поместилось бы три миллиона сто тысяч! Масштаб!

В зале древних народов, населявших когда-то сарынские земли, были фрагменты захоронений скифов и сарматов. Ничего интересного, косточки и черепушки. У стены стояли два манекена, изображавшие мужчину и женщину сарматского племени. Женщина в длинном, расшитом золотом и цветными бусами халате, а мужчина в кожаной куртке с воротом на ремешках и коротких штанах, с саблей. Земляк с любопытством глянул на мужчину, который был слегка скуласт, как и он сам, и отправился дальше.

Когда зал опустел, мужчина сказал жене:

– Большой человек.

– Да, – сказала жена.

– Ничего не изменилось, он впереди, а они сзади ему пятки лижут. Как было, так осталось.

– Да, – сказала жена.

– Только оружия у них нет.

– Да, – сказала жена. – Но у меня тоже нет. А мы воевали не хуже мужчин. Они нарушили правду истории.

– Напиши в комитет по историческому наследию, – пошутил мужчина, нахватавшийся от экскурсантов за множество лет разных современных слов и понятий.

– Пока они рассмотрят и примут решение, я вся истлею. И ты разве забыл, что у нас не было письменности?

– Упущение, – вздохнул мужчина. – Теперь никто не узнает о нас правды.

– С письменностью еще хуже, – возразила жена. – Вот нам написали, что мы сарматы, а это все равно, что написать – европейцы. Неконкретно. Мы – аланы! Так что не завидуй, о них тоже потом такого понапишут, что сами себя не узнают!