Большая книга пиратских приключений (сборник)

— Значит, устроим побег, — сказал Алешка.

— Все-таки, Леха, эта идея не очень надежная.

— А у тебя другая есть? — сердито спросил он. — Вот и помалкивай. И делай, как я сказал. Тогда все будет «цоб-цобе».

Раскомандовался юноша.

— Я вот возьму, — пригрозил я с возмущением, — и все бате расскажу.

— Не расскажешь, — улыбнулся Алешка. — У нас в семье предателей не бывает.

И все сразу стало на свои места. Только совесть немного мучила. Но я ее успокоил тем, что справедливость тоже требует жертв. Хотя бы временных. Мы сидели в садике перед гостиницей. У нас над головами заманчиво висели на ветках всякие фрукты. И мы, конечно, ели их немытыми. И в немереном количестве. Алешка даже икать стал.

Незаметно приблизился вечер. Стало прохладно. Замелькали в густеющем небе ночные птицы и летучие мыши.

— Еще одно яблоко, — икнул Алешка, — и пора. Шмотки мои не забыл?

В ответ я пнул ногой лежащий на земле пакет с Алешкиными лохмотьями.

— Пошли, — сказал он и запустил огрызок за ближайший забор. Там кто-то испуганно вскрикнул, но нас уже здесь не было.

Мы были уже возле арбы.

Усатый страж дремал на крыльце с еще большим удовольствием. Потому что — в приятной вечерней прохладе.

Мы тихонько прошли мимо него и затаились между арбой и забором, за которым порыкивала невидимая, но, судя по голосу, громадная собака. Сердце мое немного подрагивало. И мурашки по спине пробегали целыми стаями. А Лешке — хоть бы что. Будто всю жизнь только и делает, что устраивает побеги преступникам из мест заключения…

Вскоре из милиции стали выходить сотрудники и расходиться по домам. При этом они вежливо обходили дремавшего на крыльце усача.

В здании остались только дежурные.

— Я пошел, — шепнул Алешка. Вышел из-за арбы и изо всех сил поддал ногой пустую жестянку из-под пива. Дребезжа и подпрыгивая, она подкатилась прямо к сонному милиционеру.

Он открыл глаза, посмотрел на банку, потом — на Алешку и погрозил ему пальцем:

— Малчик Сеня. Туда-сюда ходи. Банка не гоняй тута.

— Я не Сеня, — с вызовом сказал Алешка и дерзко наподдал вторую банку. — Я наоборот — Женя.

Милиционер встал, грозно расправил усы. Сложил на груди руки.

— Туда-сюда совсем уходи. Очень шумишь много.

— Туда-сюда спать не даю, да? — был нахальный ответ.

Усач запыхтел, но тут его позвали в дом, он опять на всякий случай погрозил Алешке пальцем и исчез за дверью. А когда вернулся, на крыльце сидел «хороший малчик» Сеня. С пакетом в руках.

— Я сейчас тут все баночки соберу, да, дяденька? — ласково пропел он. — Что ж у вас тут такое форменное безобразие, как у пивной? Здесь ведь милиция, да? Здесь ведь порядок должен быть, да? — Приговаривая всю эту чушь, Алешка бродил перед домом и собирал в пакет пивные банки.

— Хороший малчик, — похвалил его усатый страж. — Совсем не похож на брата Женю.

«Хороший малчик» с грохотом вывалил банки из пакета в урну, которая стояла у крыльца.

В открытое окно высунулось сердитое лицо. С майорскими погонами на плечах. То есть плечи были, конечно, отдельно.

— Сержант, что вы тут вытворяете? — крикнуло это лицо усатому стражу, потому что виновника шума, присевшего под окном, не было видно.

Пока усач соображал, что ответить, Алешка шмыгнул за угол, юркнул за арбу, и вместо хорошего Сени появился озорной Женя. Он тут же подпрыгнул и, схватив с подоконника милицейскую фуражку, нахлобучил себе на голову.

— Здорово, да? — спросил он. — На майора похож?

— Сержант, — сухо распорядилось майорское лицо в окне. — Верните фуражку и уберите мальчика.

— Какого уберите? — уточнил сержант. — Два малчик тут прыгает. Обезьян такой.

— И обезьян уберите. — Майор, забрав фуражку, захлопнул окно.

Надо сказать, он поставил сержанту непростую задачу. Убрать Алешку — что солнечный зайчик на воде поймать.

Даже я, сидя за арбой, во всей этой суматохе запутался. Мне и в самом деле стало казаться, будто этих нахальных пацанов — двое. Да еще и Алешка в придачу. И кто из них — Сеня, кто — Женя, а кто — мой младший брат, попробуй разберись. Что уж говорить о бедном усаче?

Наконец он кое-как справился с заданием (Алешка со своими «близнецами» исчез где-то в конце улицы) и, вытерев потный лоб, снова уселся на крыльце, тяжело вздыхая и что-то недовольно бормоча…

Близился решающий момент. Послышался шум машины, и из-за угла выехал милицейский «уазик». Он остановился напротив входа в здание милиции; водитель заглушил двигатель и, кивнув усатому сержанту, вошел внутрь.

Через некоторое время распахнулось окно, и майор сказал сержанту:

— Заберите задержанного, доставьте в машину.

— Обязательно, — вскочил сержант. И тоже вошел в здание. И вышел уже не один. Рядом с ним шел ушастый Гена. На руке его было застегнуто кольцо наручников, а второе их кольцо крепко держал усатый сержант.

Они подошли к машине, сержант распахнул дверцу и… оторопело сделал шаг назад: за рулем сидел Сеня-Женя, вертел баранку и фырчал, как мощный дизель.

— Туда-сюда… — пробормотал усач. — Иди отсюда далеко очень.

Алешка на него — ноль внимания. Только переключил скорость и зафырчал еще громче.

Свободной рукой сержант схватил его за плечо и попытался вытащить из машины.

— Не отвлекайте водителя на ходу, — буркнул Алешка.

Усач, держа кольцо наручников одной рукой, другой дергал Алешку, как репку из грядки. Но без помощи мышки ничего не получалось. Тогда он выпустил наручники и взялся за Алешку обеими руками.

Я выскочил из-за арбы, подбежал к машине и шепнул Гене в спину:

— Быстро! В арбу!

Ушастый Гена оказался сообразительным. Он шмыгнул за «уазик» и нырнул в тележку под надежное ковровое укрытие. Затаился.

В это время Алешка выпустил баранку, и вместе с усачом они грохнулись наземь.

Сержант помотал головой, расправил усы, и вдруг до него дошло.

— А где?

— А кто? — спросил Алешка.

— Человек с ушами.

— Туда-сюда побежал, — Алешка махнул рукой в дальний конец улицы. — Далеко очень.

Сержант вскочил на ноги и, тяжело топая, помчался по дороге. Из здания милиции выскочили двое дежурных, расстегивая на бегу кобуры пистолетов.

— Вон он! — завизжал им Алешка. — Вон там! В калитку завернул!

Дежурные бросились вдогон.

Я заглянул в арбу.

— А дальше чего? — спросил немного ошалевший Гена.

— Через забор!

— Понял!

Гена вылез из арбы, вскочил на ее высокое колесо, оттуда — на забор. Обернулся:

— Это… Пацан, а зачем вы меня?..

— Мы тебя спутали, — пояснил подбежавший Алешка. — Не сажать же тебя обратно. Дуй к… — Он чуть было не сказал: «Дуй к своему Шварцу!»

Гена махнул рукой и рухнул с забора, прямо в собачий лай, который скоро затих вдали.

Мы тоже перелезли через забор, благо грозная собака умчалась за Геной, и другими улицами вернулись в гостиницу.

— Класс? — спросил Алешка, когда мы отдышались.

— Круто, — согласился я.

— Мы ничего не знаем, — предупредил меня Алешка. Хотя мог бы и не предупреждать. — Мы давно спим и видим мирные сны.

Не успели мы раздеться и нырнуть в кровати, как по окнам полоснул яркий свет — приехали родители.

Они вошли в номер тихонько, чтобы не разбудить нас. Только мама все время шепотом делилась с папой своими впечатлениями.

— Вот это музей! — с восторгом вздыхала она. — Чего в нем только нет. Больше, чем на любом рынке.

Папа хмыкнул, но тут ему стало не до смеха. По окнам вновь полоснули светом фары, и через секунду в нашу дверь постучали:

— Товарищ полковник! Побег!

— Иду, — вздохнул папа.