Большая книга пиратских приключений (сборник)

Несмотря на такое тревожное происшествие, которое, к счастью, завершилось благополучно, в кают-компании состоялся праздничный ужин.

Собрались почти все, кроме, конечно, вахтенной смены. Теснота за столом была страшная. Но всем было весело, и первый тост капитан предложил за здоровье веселого матроса. Ну а дальше — за попутный ветер и прочее.

Потом начальник экспедиции играл на пианино, затем радист включил музыку, а после капитан таинственно сказал, что всех нас ждет еще один сюрприз.

— Опять кто-нибудь за борт вывалится? — спросил веселый матрос.

А наш Алешка не веселился вместе со всеми, он работал.

Он шлялся по кают-компании с диктофоном и каждому говорил одну и ту же фразу:

— Я хочу сохранить на память весь наш дружный экипаж. Скажите, пожалуйста, несколько теплых слов. — И совал под нос диктофон.

И чаще всего слышал в ответ:

— А чего сказать-то?

— Ну, например: «Посмотрите на море! Там какое-то чудище!» Лучше шепотом, чтобы никого не напугать.

Так он обошел всех, кто находился в кают-компании, а потом пошел обходить вахтенных и мотористов. А я при этом как его ассистент должен был кое-что записывать в блокнот и наблюдать за выражением каждого лица: вдруг кто-то себя выдаст от неожиданности.

Когда вся эта процедура закончилась, мы вернулись в свою каюту.

— Ты всех записал? — спросил Алешка. — Главное — чтобы по порядку. Тащи сюда Рыбкина.

Рыбкин пришел без возражений — идея ему понравилась, уж очень ему хотелось разыскать своего жестокого врага. И спросить у него: «Зачем ты это сделал? Чем тебе помешал скромный ихтиолог? Или ты позавидовал, что он поймал такую рыбу, а ты — нет?»

Мы усадили Рыбкина на диван, положили перед ним диктофон, я раскрыл блокнот.

— Начали! — скомандовал Алешка. И включил диктофон.

Рыбкин слушал и все время отрицательно мотал головой. Или бормотал: «Нет. Нет. Не похоже. Не он».

Диктофон щелкнул — запись кончилась. Рыбкин вздрогнул.

— Постойте! — неуверенно сказал он. — Последнюю запись повторите, пожалуйста.

Мы повторили. Рыбкин подпрыгнул и злорадно заорал:

— Он! Этот голос! Кто у вас там по списку последний?

— Я, — сказал я.

Рыбкин машинально отодвинулся от меня. Алешка расхохотался. И «объяснил»:

— Димка таким способом хотел научить вас плавать.

— Дурацкая затея, — сказал я. — И по-дурацки сделана.

— Почему? — обиделся Алешка за свою затею.

— Потому! Не нужно было тебе подсказывать эти слова про море и чудище. Тот, кто это сделал, сразу догадался, что нам нужно. И произнес другим голосом. Понял?

Алешка поморгал, вздохнул:

— Ладно, что-нибудь еще придумаю.

И тут по динамикам разнеслось:

— Всем-всем-всем! Немедленно собраться в кают-компании!

Сюрприз будет, вспомнили мы и выскочили из каюты.

Сюрприз был классный. Радисты по приказу капитана организовали радиосвязь с близкими и родными. Все нетерпеливо сидели в кают-компании и по очереди входили в радиорубку.

Нас связали с нашей родной и близкой мамой.

— Ленечка! — кричала она через весь океан. — Как ты там? Не мерзнешь? Не голодаешь? Как ты себя чувствуешь? Этот океан, он очень тихий? Там большие или маленькие волны? А северный ветер бывает?

Лешка только слушал, он не мог вставить ни слова между торопливыми мамиными вопросами. Потом отбарабанил:

— Океан не мерзнет. Волны не голодают. Северный ветер чувствует себя нормально. Письма плывут в бутылках.

— Да, Ленечка, — вспомнила мама, — тебе привет от Леночки Стрельцовой. Ты еще не забыл ее? Она просила напомнить, что ты обещал ей привезти в подарок красивую океанскую ракушку…

Тут связь закончилась.

А Леночка Стрельцова — это первая Алешкина любовь. Или четвертая, точно не помню. Но Алешке теперь явно не до красивых ракушек. У него задачи посложнее.

Тем не менее он тут же настрочил маме:

«…Наш Рыпкин во время Ниптуна свалился в окиан. Но мы его выловили и всех записали на диктафон. Но он никаво, кроме Димки, не узнал.

А Димка на Ниптуне хотел быть дурачком, но стал лошадью. А я на Ниптуне был чертом в разных пятнах и с веревкой, и меня тоже бросили в воду…»

Бедная мама!