Большая книга приключений для мальчиков

— Узнавай. — Жмуркин поглядел на часы. — У нас мало времени. Прикончим его и выбросим из окна. Никто не узнает.

— Не надо… — попросил Парамохин.

— А не надо было на моем пути становиться, — шипел Жмуркин. — Не надо!

— Вы где в нашем городе „Триумф“ раскопали? — спросил Генка.

— У Петьки, он внизу с камерой, отец автофирмой владеет, это его мотоцикл, он нам на три дня дал…

— Больше нам от него ничего не нужно, — сказал Жмуркин.

— Кончай его! — Генка тоже подмигнул Витьке.

— Ладно, ладно, — Парамохин поднял руки. — Я отказываюсь от клипа…

Витька убрал меч.

— Вали отсюда, — царственно разрешил Жмуркин. — Нам твои подачки не нужны, мы за честную конкуренцию. Пошел вон!

Парамохин встал, отряхнулся и скатился по лестнице.

— Вот так, — Жмуркин плюнул вдогонку. — Вот так надо расправляться с врагами. Я этому Парамохину еще покажу, я ему устрою! Я беспощаден, когда выхожу на тропу войны! Я снимаю с парамохиных скальпы и вешаю их в своем туалете! Мой томагавк остр!

— Скальпы в туалете — это хорошо, — задумчиво сказал Генка. — Везет все-таки отдельным обезьянам, „Триумф“ у них есть…

— Не боись! — сказал Жмуркин. — У нас тоже свой триумф будет. Но для этого надо много работать. В том числе и сегодня.

— Уже темнеет…

Жмуркин бережно упаковывал камеру.

— А у нас последний эпизод как раз в темноте, это во-первых. А во-вторых, как говорили в старину, темнота — друг молодежи. То есть наш друг.

Глава 10 Кина опять не будет

Обратно добирались тяжело — почти час шагали по шпалам, затем пешком до автобуса, а после на автобусе еще двадцать минут. Когда Генка открыл гараж, солнце уже почти село. Ребята планировали отдохнуть, хотя бы чаю попить, но Жмуркин им не дал — велел снова свинчивать камеру, разводить огонь в мангале и переодеваться.

— У вас все готово? — спросил Жмуркин, когда Витька и Генка нарядились в свои костюмы.

— Челюсти готовы, — Генка выложил челюсти на стол.

Челюсти отливали матовым серебром и по виду были грозными и тяжелыми.

— Ты их не ртутью случайно покрасил? — Жмуркин осторожно потрогал челюсти пальцем. — Траванемся…

— Это металлоакрил.[108] — Генка любовался своей работой. — Вчера в магазин для художников заходил, специально купил. Им забор покрась, сразу в скупку металла сдадут…

— Отличная вещь, — Витька взял челюсть. — Шедевр. Жуткое впечатление…

— Жуткое не жуткое, а надо приступать к завершающей фазе, — пробурчал Жмуркин. — Молоко есть?

— Мы не стали молоко тратить, — сказал Генка. — Воду белилами подкрасили. Похоже.

— Ладно. Ты помнишь, что надо делать?

— Помню. Я стою спиной к камере. Произвожу последние замеры штангеном. Работаю паяльной лампой, молоточком. Затем несу что-то и опускаю в чан с молоком. Читаю над молоком заклинание…

— Правильно. — Жмуркин приложился к камере. — Всем приготовиться. Мотор.

Эпизод с опусканием в молоко сняли легко. Генка накалил паяльной лампой подкову, поколдовал над ней и опустил в подкрашенную воду. Вода зашипела. Генка пробормотал: „Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…“

— Снято! — остановил Жмуркин.

Генка собрался уже было надеть рубашку, но Жмуркин не разрешил:

— Отснимем финал, и все! Потерпите еще немного!

— Ладно, — в один голос сказали Витька и Генка.

Жмуркин развалился в своем режиссерском креслице.

— Ты, Генка, молишься на коленях. Потом дергаешься, услышав колокольчик. Ты, Витька, в хламиде входишь в дверь. Не забудь повязать шарф до носа. Передаешь деньги кузнецу, ну и дальше все по сценарию. Работаем. Мотор!

Витька обрядился в плащ и вышел из гаража. Генка, кряхтя, опустился на колени и принял молитвенную позу. Жмуркин включил камеру.

— Генка, сделай более торжественное лицо! Подумай… Подумай о гидравлическом прессе. Черт, колокольчик над дверью забыли, пусть, потом доснимем…

Генка состряпал подобающую физиономию. В дверь постучали.

— Входи, осел! — велел Жмуркин.

В гараж проникла закутанная фигура. Фигура замерла на пороге.

— Кошелек! — Жмуркин аж подпрыгивал от нетерпения. — Кошелек давай, балдарес!

Фигура принялась рыться в своих драпировках.

— У меня пленка, между прочим, идет! — шипел Жмуркин. — Время идет!

Наконец фигура высунула из-под складок плаща руку. Рука была мощной и волосатой, она треснула Генку под дых, затем схватила его за нос и пребольно защемила. Генка рванулся, рука выпустила нос, и Генка свалился на пол.

— Что это? — оторопело спросил Жмуркин. — Что за шутки тупые? Витька…

— Это не Витька. — Фигура отбросила капюшон. — Это я, Серый Волк!

Это и в самом деле был не Витька. Это был парень, которого Витька огрел волчьей головой. Парковец. Предводитель парковцев.

Предводитель оглядел гараж, увидел мешковину на столе. Подошел, сдернул. Крашеные волчьи челюсти блеснули.

— Какая знакомая вещь, — парковец взял челюсть. — Похоже, сделано из какого-то хрупкого материала.

Парковец подбросил челюсти и едва их не уронил.

Жмуркин вздрогнул.

Парковец свистнул, и в гараж вошло сразу несколько ребят в джинсе и спортивной форме. Втолкнули и Витьку. Он был невредим. Парковец подманил его к себе пальцем. Витька приблизился.

— Встань правее, — попросил парковец.