Читаем Большая книга приключений кота Тихона полностью

– Да, я очень мало знаю про рацион сов, – рассмеялась Нора, – но, обещаю, я поймаю вам самого толстого тушканчика и соберу целый букет из подорожника!

– Давай, – тихо скомандовала Марыся.

Тихон дёрнул лапу. Владимир Семёнович ухнул и затих. Марыся подбежала и легла на его грудь.

– Что ты делаешь? – спросила Нора.

– Тихо. Я слушаю сердце. Всё хорошо. Тихон, надо промыть рану, пока Владимир Семёнович не пришёл в себя. У вас получилось. – Марыся взяла в лапки крыло и поводила им из стороны в сторону. – Вот бинт, надо перемотать. Пусть побудет в покое некоторое время. Нора, помогай.



Тихон с Норой обработали рану совы и соорудили нечто вроде перевязи для крыла.

– Как проснётся, ему нужно поесть, – сказала Марыся. Было видно, что она тоже очень устала. – Что-то лёгкое и вкусное. Сейчас, мне надо подумать.

– Что тут думать? Если он любит насекомых, можно поймать стрекозу или жука-плавунца! – решительно заявила Нора. – Я сейчас! И у нас есть воробьи!

Нора убежала.

– Вы молодец, я в вас верила, – тихо сказала Марыся Тихону.

– Только я сам в себя не верил, – признался тот.

– Вы не знаете, что делать дальше? – спросила Марыся.

– Да, не знаю. Это ведь была моя идея – уплыть на барже. Только у меня нет плана, ничего нет. Я вас подвёл.

– Вам нужно поверить в себя так, как в вас верит Нора. Если бы не она… Она знала, что вы справитесь, поэтому и я, и Вениамин вам доверились. Не подведите её. У вас есть знания, навыки. А карты? Я забрала некоторые из библиотеки.

– Марыся, вы верите, что всё получится? – спросил Тихон.

– Конечно, верю! – ответила Марыся.

– Всё, я заделал пробоину. – В рубке появился Вениамин.

– Давайте посмотрим карты, – предложила Марыся и развернула их на столе.

– Смотрите, я поймала стрекозу! – прибежала радостная Нора. Тихон вскочил на стол, на котором Марыся развернула карты.

– Координаты, которые оставил мне Котовский, указывают на то, что они находятся в Чёрном море. Точнее сложно сказать. Туда мы точно не доплывём на «Белке». Но можем доплыть до города и там пересесть на корабль. В городе мы сможем рассказать вашу историю и помочь с театром.

– И с музеем! – воскликнула Нора.

– Да, и с музеем, – согласился Тихон. – А потом мы отправимся искать Котовского.

– Нет, надо найти твоих друзей. Они помогут. Нас будет больше. Пока мы – сборище изгоев, беженцев. Нас всего пятеро. А нам нужны силы, – ухнул Владимир Семёнович.

– Вы очнулись! Как вы себя чувствуете? – подскочила к нему Нора. – Я вам поймала стрекозу! Вы же любите стрекоз?

– Очень. Спасибо. Тихон, если ты готов к бою, нам нужна подмога. Поверь старой сове, – сказал Владимир Семёнович. – Чем больше будет зверей на нашей стороне, тем скорее нас услышат.

– Тогда доплываем до города, пересаживаемся на корабль и ищем Котовского, Старика Кусто и полковника Гранда! – воскликнула Нора.



Этот длинный, казавшийся бесконечным день наконец закончился. Вениамин остался спать в капитанской рубке, чтобы следить за курсом. Там же осталась Марыся, приглядывавшая за Владимиром Семёновичем. Тихон ушёл в первую попавшуюся каюту. Вскоре там появилась и Нора.

Тихон встал и уступил ей место на койке, где лежало одеяло.

– Не уходи, здесь места хватает, – сказала Нора, сворачиваясь клубочком.

– Если захочешь, я останусь в городе, никуда не поплыву. Мы сначала решим проблемы с театром, а потом всё остальное, – прошептал Тихон.

– Нет, Владимир Семёнович прав. Нам нужно больше зверей, – ответила Нора и сладко замурлыкала, засыпая.

– Я так хотел познакомить тебя с мамой, – сказал Тихон, но Нора его уже не слышала.


Кот Тихон и новые испытания


Эти дни на старой барже «Белка» казались Тихону самыми счастливыми в жизни. Они с Норой научились ловить жуков-плавунцов и стрекоз. Пёс Вениамин настраивал приборы – баржу он ласково называл «Белочка».



Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира