Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

Хотя автор стишка про курицу-не-птицу и предлагал считать Болгарию ни в коем случае не заграницей, даже тут, в этой, не самой богатой стране победившего социализма разница в сервисе «для своих» по сравнению с ними, в этот раз самими ставшими «интуристами» была заметна так же, как и в Гаграх. Тем более, что в Албене, помимо туристов из соцстран, также проживали и турки, и – страшно сказать – западные немцы. До этого Яс почему-то считал, что западные немцы поголовно должны носить либо усы кисточкой, как у Гитлера, либо нелепые пышные бакенбарды, как у кого-то из их императоров. Еще у производителей «Мерседесов» должно было быть немного озлобленное и немного брезгливое выражение лица, и, скорее всего, пенсне. На деле все оказалось значительно более буднично, хотя разница в проживании между их группой и немцами была, наверное, такой же, как между ними – и местными болгарами. Немцы жили не в многоэтажных отелях, а в невысоких, заросших красивыми деревьями, двухэтажных коттеджах с подстриженным вокруг газоном. Они почти всегда улыбались и говорили вполголоса, а мужчины были в придачу всегда гладко выбриты – не то, что наши на отдыхе. Но, в общем, обычные люди, ничего интересного, в отличие от их лимонада. С шипучим, как он сам, названием «Швепс», этот лимонад продавался в маленьких бутылочках по довольно высокой цене в один лев пятьдесят стотинок. Курс болгарского лева к рублю был один к одному, так что на эти деньги в СССР можно было купить целых пять бутылок обычного лимонада! Зато вкус у этого «Швепса» был еще лучше, чем у «Фанты» (еще пару лет назад в такое Яс ни за что бы не поверил), но, конечно, покупать одну маленькую бутылку по цене трех «Фант» и пяти «Буратино» по любым меркам было расточительством. Так что в отказать покупке мама имела бы полное право, Яс бы даже не пикнул, но тут самым чудесным образом Ясу с Андрюшкой на помощь пришел волшебный принцип «чтобы не хуже, чем у людей», очень распространенный в эпоху всеобщего дефицита. Квартира, машина, дача. Горка, ковер, хрусталь. Сервиз, магнитофон, джинсы, и так далее. Поэтому, когда они с Андрюшкой одновременно, но каждый у своей, клянчили деньги на «Швепс» и игровые автоматы, мамы проявляли неожиданную сговорчивость. На «Швепс» и «колобок», как они с Андрюшкой называли игру «Pac-man» всегда нужно было просить сразу единым блоком, не давая мамам опомниться. Огромная гора с телевизионной лучевой трубкой, открывающей дверь в игру-сказку под названием «Pac-Man» тогда уже добралась до Албены, но не до парков культуры в Алма-Ате, и поедала монетки в 50 стотинок не хуже «Швепса». Так что их с Андрюшкой открытие по парному выклянчиванию денег на лимонад и автоматы было, наверное, самым ценным для них за весь отдых. Применяя этот прием лучше любого фокусника, новые друзья совсем неплохо проводили время, на зависть всем детям их курорта перемещаясь вечером после пляжа от игровых автоматов к киоску со «Швепсом» и обратно. А всего и дел-то было, чтобы после сытного обеда подойти к осоловевшим мамам, и одновременно с двух сторон заунывно начать с трагической миной на лице: «мам, прости, пожалуйста. Ты, конечно, на это денег мне больше не дашь…» И в успехе дела можно было не сомневаться – так талантливо коллективизм в СССР они поставили на службу детской ненасытности.

Вообще-то советскому брату отдыхалось в Болгарии хорошо, что кривить душой? Будучи титульной нацией хоть и по европейским меркам дикой, но самой могущественной империи в мире и имея с болгарами так или иначе общие гены, сибиряки, тамбовчане и алтайцы чувствовали себя тут, почти как дома. Да и почему нет? Море одно, кухня похожа, до Одессы с Ялтой рукой подать. Поэтому этим прекрасным вечером, в ресторане со смешным названием «Славянский Кът», куда они пришли тоже организованно, сибирские мужики уже перестали корчить из себя сознательных советских трезвенников и гуляли от души. Когда в третий раз закончилось вино в кувшине, который им наливали после горячих обещаний, что этот – наираспоследнейший, послали к бочке своих детей. В Болгарии детей очень любили, даже немного чрезмерно, как любят во всех балканских странах, и болгарский виночерпий, конечно, не мог прослыть детским ненавистником. И не отказал. А уже после четвертого кувшина, вслед за танцорами на углях, традиционного болгарского представления, наши, причем пальму первенства держали уже не сибиряки, а армяне, тоже выбежали босиком на раскаленную площадку. Обжигались, орали, но все же делали какие-то безумно кривые па. Все эти пьяные, но совершенно безобидные кривляния оставались всегда в рамках приличий, и наблюдать за ними было больше весело, чем стыдно. Но маме пить вино больше двух бокалов Яс запрещал, точнее, пытался. За каждый вновь наполненный после второго бокал он из-под стола, чтобы не видели тетя Ира с Андрюшкой, грозил маме кулаком, сердито нахмурив брови. Не хватало еще, чтобы она опять попала в больницу с Боткина. Правда, она и сама в основном ограничивалась всего тремя, а бокалы у болгар были небольшие.