Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

Однако, у будущего были свои планы на этот счет. В этот год СССР перевалит за свой апогей, туда, где поставить опоры, чтобы поддержать его огромные размеры, не было ни достаточных ресурсов, ни подходящего лидера. Там, за точкой невозврата у СССР уже не было сильных защитников. Там были только непоколебимый и почитающий Бога больше всего на свете Рейган, низкие цены на нефть, рассыпающаяся экономика, кровоточащий Афганистан и затаившаяся, ненавидящая своего надсмотрщика Восточная Европа. И самое главное, стремительно стареющее Политбюро. Насколько сильно все поменялось для СССР в сравнении с декабрем семьдесят девятого, а прошло ведь всего-навсего два года.

Похороны Империи

Но пока в СССР все шло своим чередом, в духе мирного сосуществования. Отставание Союза в области электроники, правда, становилось все более значительным: японцы выпустили первый компакт-диск, американцы с англичанами уже вовсю экспериментировали в области первых персональных компьютеров, а плановая экономика СССР все ковырялась со своим супертяжеловесом «Эльбрус» размером с малогабаритную советскую квартиру. Персональный компьютер, изменивший мир навсегда и перенесший человечество в постиндустриальную эру в 1982 году завоевывал в развитых странах квартиру за квартирой, а для любой советской семьи оставался не то, что диковинкой – никто в СССР, за редким исключением, о нем даже не имел представления.

Что еще происходило в мире в тот последний для СССР периода расцвета год? Иосиф Бродский в далеком Мичигане отмечал десятилетие эмиграции элегией «До сих пор вспоминая твой голос», поднимавшей на новый уровень алгебру и гармонию русского языка. Первая советская гималайская экспедиция успешно штурмовала Эверест. Наши, естественно, пошли на гору самым тяжелым маршрутом, который потом не сможет повторить ни одна экспедиция мира – везде быть впереди планеты всей считалось тогда обязательным. А если ты опоздал к началу спектакля, то удиви соседей по сцене по крайней мере в его кульминации. В число участников той первой экспедиции входил и некий Ерванд Сергеев, с сыном которого Яс будет дружить и вместе учиться через десять лет. Андрей Тарковский садился на самолёт «Москва—Рим», отправляясь на снимки своей «Ностальгии», чтобы никогда уже не вернуться на родину. Другой самолет, «Руслан», проходил финальные проверки перед своим первым полетом, чтобы потеснить американский Lockheed Galaxy в звании самого большого грузового самолета в мире.

Шкатулка под названием «Земля» исправно, в общем, крутилась, исполняя мелодию номер 1982. И вдруг все заклинило, ранним утром ноября восемьдесят второго, когда умер СССР.

Многие, особенно молодое поколение, сегодня думают, что СССР умер в момент подписания Беловежских соглашений компанией славянских президентов 26 декабря 1990 года. На самом деле, СССР умер намного раньше, 10 ноября 1982 года, в день смерти шамкающего и больного, и все равно большинством родного и любимого Леонида Ильича. Но об этом не то, что Яс, не догадывался тогда вообще никто в СССР. В те времена в его стране о неприятных новостях узнавали с некоторой задержкой, поэтому Яс, как и все остальные советские школьники, узнал о смерти генсека только на следующий день, 11 ноября, в четверг, когда пришел в школу. Об этом, в начале третьего урока тихо и грустно, под стать погоде за окном их класса, рассказала Нина Васильевна.

За окном уже все было выстлано бурыми, а не желтыми листьями, какие бывают в сентябре и октябре. По ним нехотя били мелкие капли холодного ноябрьского дождя. Когда Нина Васильевна сказала, что Леонид Ильич Брежнев умер, Яса охватило почти то же самое чувство, как и два года назад во время развода родителей: чувство рухнувшего мира. Но такого горя и ощущения, что из легких в довершение ко всему еще и откачали кислород не было. Остаток урока Яс уже не слушал Нину Васильевну, которой сталинская закалка не позволяла отойти от учебной программы, а размышлял о том, что будет с его страной. И пришел к неожиданному для себя выводу, что страна в итоге переживет, раз уж он пережил развод мамы и папы. Брежнев, конечно, великий руководитель, но ведь и страна у них – самая сильная. Всех школьников все же отпустили после третьего урока, видимо, у директора школы хватило здравого смысла прекратить мучить и учеников, и учителей: ни те, ни другие обмениваться знаниями в этот день были не в состоянии.