Большая книга ужасов — 72

Саша обошел ежа — и замер, увидев лицо того человека, который лежал на кровати.

Это была Ася.

Ася! Та самая зеленоглазая девчонка с косой. Его сестра… сестра по отцу.

А мужчина, который задремал на стуле, — их отец!

Ася была бледная, ужасно бледная в этом лунном свете, ну прямо как неживая. И она испуганно смотрела на Сашу.

— Мамочка, — прошептала Ася. — Ты пришла! Ты за мной пришла, да? Ты беспокоилась, что я одна, что тетя Валя за мной плохо ухаживает? Нет, она очень хорошая! Правда, она тебя не послушалась. Она нашла моего папу и рассказала, что ты умерла, а я очень сильно болею, так, что меня никак не могут вылечить. И папа теперь живет у нас! Ты понимаешь? Он теперь со мной! И я знаю, что он меня ужасно любит! Ты зря говорила, что он меня не любит: я знаю, что я ему нужна, очень нужна, и ему будет очень грустно, когда ты меня заберешь. Мне его очень жалко, но я так устала болеть… Помоги мне!

— Ася! — раздался сдавленный голос. — Что ты говоришь? С кем ты разговариваешь?

Отец вскочил со стула и испуганно оглядывался.

Саша понял, что тот его не видит. А вот Ася видит — но не его, а почему-то свою маму.

Значит, Екатерина Николаевна Федорова, памятник которой недавно видел Саша, была матерью Аси. Екатерина Николаевна умерла. А теперь умирает Ася. Получается, отец бросил Сашу и его маму потому, что его дочка умирает. И, может быть, когда она умрет, он вернется?

Похоронит ее — и вернется!

Да, Ася сейчас умрет, Саша был в этом уверен. Умрет — так же как умерла женщина, за которой пришел ее покойный муж, так же как умер парень, которому явился его убитый друг. Саша внезапно осознал то, чего не осознавал раньше: это не они являлись умирающим — это он принимал их образы! Как-то это было связано с тем, что он оказывался на кладбище и видел их могильные памятники. Прикасаясь к ним, он словно бы вбирал в себя образы покойников, принимал их облик — и приходил к умирающим, чтобы забрать остатки их жизней, чтобы увести душу из тела, измученного болезнями.

Значит, он совершал благое дело! Ведь та женщина говорила своему Пашеньке: «Я так измучилась от этих болей! Спаси меня от них! Забери меня с собой!» И Гошка Панов просил друга: «Колян, спаси меня от этих мучений! Забери меня с собой!» И Ася только что сказала: «Я так устала болеть…» И попросила: «Помоги мне!»

Ну что же, Саша поможет ей. Охотно поможет! Еще как охотно! Из-за нее они с мамой натерпелись столько горя! А теперь… теперь надо только смотреть ей в глаза. В эти зеленые глаза, похожие на листочки молодых берез.

Она такая красивая! И она его сестра…

И нет ничего странного, что им обоим нравится «Детство Никиты»!

«Ну и что? — словно бы прозвучал в его голове чей-то вкрадчивый шепот. — Что тебе до нее? Тебе надо просто смотреть и смотреть. Ты уничтожил ее фотографии, а теперь уничтожишь и ее. Тогда отец вернется! Смотри, смотри ей в глаза, пока они не погаснут!»

— Ася! — вдруг раздался хриплый голос. — Асенька, не надо! Милая, подожди! Не умирай!

Это был голос отца, но Саша даже не сразу узнал его. Такого голоса он никогда не слышал. Как будто слова шли не из горла, а из разорванного сердца! И Саша вспомнил: «Даже не знаю, как бы я пережил, если бы с моим ребенком что-нибудь случилось. У меня бы сердце разорвалось, наверное! Или с ума бы сошел…»

— Ася! Не уходи! — прохрипел отец, и Саша вдруг совершенно ясно понял: отец тогда, на Спиналонге, на этом страшном острове, правду сказал. Он не сможет перенести смерть своего ребенка. Он с ума сойдет или умрет, когда умрет Ася!

А может быть, он это все-таки переживет? Погорюет — и вернется домой? Даже если дочь умрет, сын — это ведь тоже утешение, большое утешение!

Ася умрет! Вот сейчас. Эти зеленые глаза сейчас погаснут…

Нет!

Саша зажмурился, рванулся, ринулся куда-то… он сам не знал, куда бежит, что будет делать, — знал одно: смотреть, как гаснут Асины глаза, он не собирается! Не хочет!

Он бежал через комнаты, а сзади слышался мелкий дробный перестук. Саша оглянулся через плечо — это еж Ахилка семенил за ним! Иголки его воинственно топорщились.

Значит, Ахилка тоже его видел?

Его? Или умершую Екатерину Николаевну?..

Но сейчас было не до загадок и не до разгадок. Саша хотел одного — исчезнуть отсюда!

Смутно помнилось, что он попал в эту квартиру через балкон. Выскочил, перевалился через перила, даже не думая, с какого этажа сейчас упадет и, наверное, разобьется… Однако рядом резко захлопали крылья, мелькнула страшная рожа с гладкой безволосой головой и острыми ушами. «Chauve-souris!» — подумал Саша, пытаясь вспомнить, что эти слова значат и откуда он их знает, но не смог. Было такое ощущение, что нетопырь схватил его за шиворот и теперь несет, хлопая крыльями. Все кружилось перед глазами, нити улиц путались, и вдруг он ощутил, что его бросают вниз!

Асфальт приближался стремительно, однако удара Саша не почувствовал — он словно бы плавно спланировал на землю. И в то же мгновение что-то вцепилось в его футболку сзади и поволокло по жесткому асфальту.