Большая книга ужасов — 74

Глава 12

Я могу жить

Могу не жить

Я долго спал

Меня долго не было

Потом был

Потом не было

Но сейчас мне дали расти

И я буду расти

Хорошо когда я есть

И когда меня нет — тоже

В этот раз после факультатива Роман решил проводить Юлю до дома. То есть не то чтобы он ей это предложил или даже собирался предложить. Просто, когда девушка и Дима Шаткин вышли с занятия, Волкогонов оказался тут как тут, улыбнулся, непринужденно поприветствовал их и, словно так и должно было быть, присоединился к компании.

Конечно, присутствие рядом с девушкой его мечты красавчика-одноклассника Романа сильно напрягало. С другой стороны, он понимал, что пока не может претендовать на полное внимание Юли. С третьей стороны, Шаткин, вообще-то, мог бы и догадаться, почему Волкогонов так стремится сойтись поближе с рыжеволосой гимназисткой. С четвертой… Да к черту стороны! Если бы проклятый Шаткин не имел на Юлю видов, он бы уже давно отвалил. А так, выходит, они соперники.

Роман метнул в сторону одноклассника испепеляющий взгляд, продолжая с деланой непринужденностью вышагивать рядом.

Юля с Димой увлеченно обсуждали последние опыты на факультативе. Парню очень хотелось присоединиться к этому бурному обсуждению, но он, к сожалению, мало что понимал из их разговора.

— Так что нет, для получения фенолформальдегидной смолы проще использовать синтез-газ. И из него уже синтезировать метанол. А потом каталитическим окислением — формальдегид.

Голос Юли звучал мелодично и уверенно. И Волкогонов отметил, что даже в безрадостном сером свете, льющемся с обложенного темными тучами неба, волосы и кожа девушки все равно выглядят насыщенными каким-то внутренним сиянием. Он на несколько секунд залюбовался ее профилем. Видимо, «гимназистка» почувствовала взгляд, потому что повернула к парню лицо и виновато улыбнулась:

— Тебе, наверное, жутко скучно слушать нашу химическую болтовню?

— Да нет, что ты, — замахал руками Роман. — Я в химии, конечно, не слишком силен, но не совсем уж неуч.

— О, круто! Я не знал, — выглянул из-за плеча Юли чертов Шаткин. — Тогда, может, у тебя есть мысль, что лучше использовать для выделения фенола: нефть или каменноугольную смолу?

— Кстати, да, — поддержала «коллегу» девушка, с интересом уставившись на Волкогонова своими потрясающими ореховыми глазами. — У нас лабораторная должна быть в следующий раз, и Лариса Николаевна предложила нам выбрать оптимальный способ для проведения опыта в классе.

— Ну-у-у-у… я не настолько знаток…

Он собирался изо всех сил держать марку хорошего парня, но Юлино расположение к Шаткину просто выводило его из себя. Не успев подумать, он запальчиво фыркнул:

— Ага, вот интересно: с чего это люди отключаются ни с того ни с сего!

Оба его спутника уставились на парня непонимающими глазами.

— Ты о чем?

— Да так… — попытался Роман отмахнуться от вопроса. Но девушка не собиралась ему этого позволять:

— Ну нет, раз уж сказал «а», говори теперь и «бэ».

Юля и Дима буквально сверлили парня глазами, делать было уже нечего. Безнадежно вздохнув, Волкогонов спросил:

— А вы не заметили, что после опыта с так называемым апейроном ученики в школе стали периодически отрубаться без всякой причины? Или просто залипать, как сомнамбулы?

Шаткин с сомнением нахмурился и посмотрел на Романа очень пристально. Рыжеволосая, напротив, удивленно приподняла брови и с удивленной улыбкой переводила взгляд с одного парня на другого. Заметив, что Дима слов одноклассника не подтверждает и вообще рассматривает его с большим сомнением, она улыбнулась еще шире и попыталась пошутить, чтобы разрядить обстановку:

— Похоже, нашего поэта посетило вдохновение.

— По-моему, у тебя воображение разыгралось, — сказал Шаткин.

— Чего-о-о?!

Такого Роман стерпеть уже не мог. Ладно, если паршивый красавчик ничего не помнит или не желает признавать, но выставлять его — Романа Волкогонова — идиотом перед любимой девушкой… Ну, нет. Этого он позволять никому не собирался!

— Воображение? А ты вспомни, что с Греховой на всех последних занятиях происходит. Она по десять минут стоит как истукан, уставившись в пустоту, и ни на что не реагирует. А последние дни и у многих учеников такое же бывает.

— Да что бывает-то? — все так же отказывался понимать очевидное Шаткин, а Юля с расстроенным лицом крутила головой и не знала, что же ей предпринять — похоже, назревала серьезная стычка между двумя ее провожатыми. Обиднее всего было то, что она ничего не могла сделать: о чем говорил Роман, девушка не имела не малейшего представления, ведь она училась в другой школе.

— А то! — злобно выпалил Волкогонов, но тут же попытался успокоиться и сбавил тон, — атмосфера в школе такая, будто вот-вот всех расстреливать поведут. На переменах никто ни во что не играет, все ползают, как сонные мухи, и почти не разговаривают. Этого ты тоже не заметил?