Большая книга ужасов – 92

Егерь уже освободил лапу мертвого волка из капкана, взвалил его тушу, как серый меховой мешок, на плечи и понес к машине. Марсель выскочил, чтобы помочь.

– Открой заднюю дверь, – сказал егерь.

– Что вы с ним сделаете?

– Он уже мертв. Глупо будет не содрать его шкуру – продам. Остальное закопаю.

– Это волк? В смысле, мужского пола?

– Да. Возможно, это просто отбившиеся от стаи. У волков иногда образовываются пары отшельников, они уходят от остальных и живут отдельно. Я подстрелил волчицу, которая на тебя напала, охотники убили волчат. Сейчас я добил волка. Не осуждай. Даже если бы я его освободил, с перебитой лапой он бы только доживал свои дни впроголодь. Без стаи ему не прожить. – Валерий скинул тушу в багажник. Марсель невольно взглянул в волчьи глаза, будто остекленевшие, безжизненные. Сердце защемило.

– Вам же тоже не нравится убивать, правда? Почему вы не бросите эту профессию?

Сзади уазика из освещения были только красные огни заднего хода, которые почему-то горели. И все же Марсель поймал взгляд егеря, направленный в лес.

– В первые годы – мы тогда еще с товарищем постарше работали – я и сам не понимал, с чего решил быть егерем. Просто поддался сиюминутному желанию, зачем-то отучился несколько лет в скучнейшем университете, бросил другую работу. Потом уехал в лес – не в этот, поближе к Камчатке. Однажды во время обхода мы с коллегой наткнулись на мертвого оленя. Пошли по следам и увидели еще какое-то животное, уже и не помню кого. За несколько дней мы нашли семь или восемь тушек. Они валялись в лесу, обглоданные птицами, падальщиками и червями, но погибли они точно от рук человека. От пули. Кто-то охотился ради забавы и даже не забирал добычу. – Валерий вздохнул и побрел убирать капкан. – Тогда мы их так и не нашли, но зато с тех пор я не раз встречался с браконьерами, даже участвовал в перестрелках. Я должен не только защищать людей от природы, но и природу от людей. Вроде как весы правосудия, границы дозволенного. Этот волк перешел границу, слишком близко подошел к деревне. Но и мальчишка, сделавший ожерелье из зубов, тоже перешел грань. И он обязательно получит свое. Сейчас такой век, что конфликты решаются не оружием, а бумажками. Но я умею воевать и так. Для того и учился. Заявление в природоохранную инспекцию на него и его отца, проверка, сожрали ли их псов волки или это все фарс ради очередной охоты. Проверка, в порядке ли их разрешение на оружие… Тот факт, что Петр взял на охоту ребенка, еще ему аукнется. Если у него самого есть разрешение, то уж у этого пацана, как его, Сергея… Точно нет. Возможно, получится подыскать закон о жестоком обращении – с детьми или с животными, посмотрим…

Капкан бряцнул, упав в багажник. Егерь захлопнул дверцу.

– Я закидаю их таким числом исков, что в следующий раз они сто раз подумают, прежде чем идти на охоту.

– Бумажная война, – сказал Марс.

– Гораздо более выматывающая, чем война с оружием.

Валерий сел в уазик. Марс тоже поспешил к двери, но на секунду замер. Среди стволов освещенных деревьев он увидел два ярких светлячка. Свет фар отразился в глазах волчицы.

Взглянул на егеря – тот копошился в машине, перекладывая ружье назад.

Волчица не спешила подходить к машине, но и не убегала. Марс вгляделся – на секунду зрение стало лучше, и он смог увидеть ее лапу, поджатую, больную.

«Это волчица, которая на меня набросилась! Все-таки живая… Она видела, как мы унесли ее волка? Как убили?»

Марс забрался в машину, стараясь не трястись от страха.

– Я видел…

– Ты знал, что волки моногамны? – прервал его Валерий. – Они находят себе пару, с которой живут до конца своих дней. Это гораздо честнее, чем у большинства людей. А когда они теряют любимого, долго его оплакивают. Прости, что перебил, просто эта мысль не дает мне покоя. Что ты хотел сказать?

Слова застряли в горле.

– Ничего. Давайте поедем домой.

Глава 7 Зов

Марсель опять промучился до утра. Уснуть мешали мысли, еще и после вылазки в лес рука вновь заболела. Через несколько часов ноющей боли Марс понял, что с ней вполне можно мириться, в отличие от беспокойных мыслей – он все время думал о волчице, которая осталась одна. Без любви, без детей, с раненой лапой и без возможности продолжить счастливое существование. Может быть, она еще выживет некоторое время, питаясь погибшими животными, но охотиться с такой лапой едва ли сможет.

Прозвенел будильник, и Марсель спустился вниз. Разговаривать с родителями не хотелось, но желудок ныл, умоляя о завтраке. Пришлось наложить еды и сесть напротив молчащего отца. Мама успела убежать из дома пораньше, видимо, тоже не желая терпеть немую сцену.

– Прости, я вчера погорячился, – сказал отец спустя несколько неуютных минут.

– Я извиняться не буду. Пятак заслужил.

– Может и так. Но нужно сдерживать эмоции.

– Сказал тот, кто вчера дважды ударил сына.

Отец насупился и опять замолчал, но ненадолго.

– Марс, мы с матерью хотим, чтобы ты стал гордостью семьи. Это не так легко, как тебе кажется. Мы подготавливаем почву, но добиться всего ты должен сам.

– Чего «всего»?