Большая книга восточной мудрости

«Ну вот я и успокоил твое сознание!» – сказал Дамо, и после этих слов Хуэй-кэ испытал просветление.

Примечание: по поводу этого гун-аня Дмэнь Хуэй-кай сказал с совершенно чаньской интонацией: «Этот беззубый варвар по имени Дамо проделал путь в сотню тысяч ли, точно хотел сообщить что-то очень важное. Он уподобился волне в безветренную погоду.

В конце концов он приобрел лишь одного ученика, да и тот был калекой. А все его дальнейшие последователи и вовсе ни бельмеса не смыслили».

Хуэй-кэ (Эка, яп.)

Биография Хуэй-кэ, или Эки (487–593), как она традиционно передается, сама по себе исполнена назидательного смысла, т. е. является своего рода притчей.

До встречи с Бодхидхармой будущий второй патриарх чань звался Цзи-гуаном. Как уже было сказано, он не отличался хорошим здоровьем и физической силой. А потому, когда он явился в Шаолинь и Бодхидхарма впервые его увидел, то, как передают, молвил: «Я не беру физически слабых учеников». Однако он преподал Цзи-гуану «Движения рук восемнадцати архатов», чтобы тот окреп физически.

Позанимавшись год по указанной методике, Цзи-гуан попросил у учителя дальнейших наставлений. В тот момент Бодхидхарма пребывал в своем излюбленном месте – в пещере, впоследствии названной в его честь, которая располагалась неподалеку от монастыря.

«Если ты сможешь сдвинуть меня с места, то я стану тебя учить», – отвечал Дарума. Однако, как ни пытался монах сдвинуть с места хотя бы палец своего наставника, ему это не удалось.

Тогда Бодхидхарма обучил Цзи-гуана технике «Перемен в сухожилиях» (6), при помощи которой можно развить внутреннюю силу.

Спустя год, уже олицетворяющий собой здоровье и жизненную силу, Цзи-гуан вновь просил Учителя у входа в его любимую пещеру новых наставлений. Бодхидхарма сказал: «Птичий гомон снаружи не позволит тебе успешно заниматься». Цзи-гуан принялся отчаянно прогонять птиц, но стоило ему войти в пещеру, как те опять возвратились. А когда он сломал ветку, на которую садились птицы, те перебрались на верхушку дерева. Цзи-гуан был в отчаянии, и тогда Бодхидхарма с помощью своей сверхъестественной силы вызвал сильный ветер, и все птицы улетели. После чего Бодхидхарма научил Цзи-гуана правильному созерцанию.

Еще после трех лет занятий Цзи-гуан снова испросил у Учителя наставлений, но всякий раз Бодхидхарма уклонялся от беседы с ним.

И вот в один из зимних дней ученик явился своему непреклонному Учителю, пребывавшему в своей пещере в медитации. День выдался снежным и ветреным, и скоро снег засыпал Цзи-гуана до колен. Но Цзи-гуан продолжал ждать у входа в пещеру, ибо уже мог выдерживать самый лютый холод благодаря упражнениям «Перемены в сухожилиях». Наконец Бодхидхарма позволил ему в заглянуть пещеру.

«Прошу наставить меня на путь учения», – взмолился Цзи-гуан. «Нет», – был ответ. «Когда же, Учитель, вы научите меня?» – «Когда снег покраснеет».

Услышав эти слова, Цзи-гуан вытащил меч и отрубил себе левую руку. Хлынувшая из раны кровь моментально окрасила снег.

Сохранив полную невозмутимость, Дам о спросил: «Что же тебя беспокоит?» – «Мой ум не спокоен. Прошу вас, учитель, успокойте мой ум». – «Принеси же мне свой ум, и я успокою его». И тут неожиданная улыбка осветила лицо Цзи-гуана: «О, я нигде не могу отыскать свой ум. Его у меня нет». – «Ты пробудился, – подтвердил Бодхидхарма. – С этих пор ты будешь называться Хуэй-кэ» (что означает – «способный передавать мудрость»).

Затем Бодхидхарма передал «Ланкаватара-сутру» Хуэй-кэ (яп. Эка). Вступая в паринирвану, он вручил Хуэй-кэ хлопчатобумажную кашаю (монашескую рясу) – знак патриаршей власти в чань-буддизме как Второму патриарху.

В этой достаточно длинной истории нужно, наверно, обратить внимание и на тот факт, что, став чаньским учителем, Дарума прежде всего установил в своем монастыре систему обучения боевым искусствам, то есть преподал путь духовного совершенствования через тело.

Патриаршество и смерть Хуэй-кэ (Эки)

После ухода Бодхидхармы движение чань в Поднебесной возглавил Эка (487–593). Уже до того, как он пришел к своему суровому учителю за наставлениями, Хуэй-кэ являлся эрудированным ученым, знакомым как с чисто китайской классикой, так и с буддийской доктриной. Когда же ценой чудовищных усилий и страданий ему удалось добиться того, чтобы Бодхидхарма подтвердил его достижения, этот человек отнюдь не пре исполнился законной, может быть, гордости и уверенности в себе.

После ухода Учителя он приступил к проповеди отнюдь не сразу, а поначалу больше вращался в низших слоях общества. Очевидно, Эка либо стеснялся, либо побаивался людского признания. Однако при всяком удобном случае он не отказывался от негромкой проповеди доктрины чань. Судя по всему, его отличали скромность, спокойствие и полное отсутствие самомнения.

Возможно, это его и погубило.