Читаем Большая книга восточной мудрости полностью

Каждый индуист принадлежит от рождения к определенной касте и не может поменять свою кастовую принадлежность. Жену он должен взять из своей же касты; род его занятий также будет традиционным для этой касты. Все касты занимают определенное место в кастовой иерархии. Верхнюю ступень этой лестницы обычно занимают касты священнослужителей, брахманов, ниже располагаются касты торговцев, земледельцев, ремесленников и слуг. При этом поведение человека определяет более высокий или низкий статус его последующего воплощения и от него самого зависит, родится ли он в дальнейшем человеком, богом или, допустим, ничтожным насекомым.

Для большинства индуистов важным элементом религиозных верований является сонм богов. В индуизме насчитываются сотни божеств, от мелких божков местного значения до великих богов, чьи деяния знают в каждой индийской семье. Наиболее известны Вишну, Рама и Кришна, две формы, или инкарнации, Вишну, Сива (Шива) и бог-творец Брахма.

Для индуизма характерно представление об универсальности и всеобщности верховного божества, которое проявляется во всем, что нас окружает. В качестве священных почитаются животные (корова, змея), реки (Ганг), растения (лотос) и др.

Большую роль во всех разновидностях индуизма играют священные книги. При этом «философский индуизм» придает особое значение таким классическим санскритским текстам, как Веды и Упанишады. Слово «веда» переводится с санскрита как «знание», «учение». В индуизме традиционно под словом «веды» понимается сборник не сотворенных человеком древнейших священных писаний на санскрите, которые были даны человечеству через святых мудрецов. Согласно преданию, на протяжении многих веков Веды передавались устно, часто в стихотворной форме и позднее были записаны.

Согласно индуистской традиции все ведическое знание закончено, непогрешимо и совершенно, ибо оно находится выше сомнений и ошибок. Оно представляется как «кодекс человеческой деятельности». Зная эти законы, можно получить ответ на любой вопрос, можно знать обо всем и в прошлом, и в будущем. И человек должен принять это знание, которое передается по цепи ученической преемственности. Все же, что совершается помимо ведических указаний, называется «викарма», или не разрешенное авторитетом, греховное действие.

Для лучшего понимания индуистских притч следует отметить ряд отличий индуизма и буддизма.

Индуизм, как и буддизм, говорит о карме, но сама идея кармы здесь несколько иная. В классическом индуизме идея кармы ближе к идее долга. Согласно индуизму люди рождаются в различных жизненных и социальных условиях вследствие принадлежности к разным кастам (к касте воинов, правителей, слуг) или рождаются женщинами. Их карма, или долг, – в специфических жизненных ситуациях следовать классическим образцам поведения, описанным в Махабхарате и Рамаяне, великих эпических произведениях индуистской Индии. Если кто-либо действует, например, как совершенная жена или совершенный слуга, тогда в будущих жизнях его положение, вероятно, будет лучше.

Также в индуизме хоть и содержится идея перерождения, как и в буддизме, но понимается она несколько иначе. В индуизме говорится об «атмане», или «я», перманентном, неизменном, отдельном от тела и ума и переходящем из жизни в жизнь, в одном и том же состоянии. Здесь может быть приемлема аналогия «я» со статуей, перемещающейся, как на конвейере, из одной жизни в другую. В буддизме «я» можно уподобить изображению на киноленте, где существует непрерывность кадров, но в каждом последующем кадре изображение несколько изменяется, хотя в основном и соответствует тому, что было в предыдущем кадре.

Еще одно отличие состоит в том, что в индуизме, как и в буддизме, особое значение придается разным видам деятельности, ведущим к освобождению. При этом в индуизме большое внимание уделяется внешним физическим аспектам и техникам: различные асаны в хатха-йоге, очищение путем омовения в Ганге, режим питания и т. п. Тогда как в буддизме большое значение придается техникам, в большей степени воздействующим на ум и «сердце». Это видно на примере таких выражений, как «развитие доброго сердца», «развитие мудрости для видения реальности» и т. д. Различие проявляется также в подходе к произнесению мантр – особых санскритских слогов и фраз. В индуистском подходе акцент делается на воспроизведение звука. Со времени Вед считалось, что звук вечен и обладает своей собственной огромной силой. В противоположность этому в буддийском подходе к медитации, включающей мантры, особое внимание уделяется развитию способности к концентрации с помощью мантр, а не звуку как таковому. Эти и другие отличия придают особые смысловые оттенки индуистским притчам в сравнении с буддистскими.

В эту главу вошли притчи индуистской традиции, многие из которых описаны в книгах: Провозвестие Рамакришны. – Рига: Угнус, 1992; Бхагаван Шри Сатья Саи Баба. Чинна катха: истории и притчи. – СПб.: СаиВеда, 2002; а также в произведениях Бхагван Шри Раджниша (Ошо Раджниша).


Защита

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука