Большая кровь

Тут другое интересно — какая чума вообще понесла Гитлера в Сталинград, если план предусматривал захват Кавказа? По свидетельству очевидцев фюрер постоянно повторял (как будто кто-то вбил ему в голову эту мысль): «Сталинград... Сталинград. Он носит имя Сталина... Мы должны его взять».

После поворота группы Вейхса к Волге, на направлении главного удара осталась только группа «А» Вильгельма Листа в составе 1-йтанковой армии и 17-й полевой, так как4-ятанковая армия Гота была выведена из состава группы и неизвестно зачем переброшена к Сталинграду, где втянулась в уличные бои. 1 -я танковая армия и 17-я полевая армия хотя и продвигались в сторону Грузии, обладая ограниченными силами, делали это крайне медленно, а после выхода к Туапсе на острие удара остался только Клейст, танкам которого, в условиях среднегорья, не было места для маневра. По неизвестной причине немецкое командование оставило без внимания плохо прикрытую Астрахань — а ведь ее захват отрезал каспийские нефтяные поставки от европейской части СССР.

Истинные, на мой взгляд, причины этих необъяснимых ошибок Гитлера я излагаю в главе «Планета марионеток?».

А к осени 1942 года в районе Сталинграда (который, как в шутку сказал кто-то из советских историков, «двадцать советских дивизий героически обороняли от трех немецких») сложилась следующая обстановка — все наличные немецкие войска (6-я полевая и 4-я танковая армии) «гениальными» указаниями фюрера загнали в излучину Волги и на улицы полуразрушенного города. Дальше, севернее и южнее — ни одного крупного немецкого соединения, которое могло бы надежно обеспечить фланги сталинградской группы. Ни одного чуть ли не до самого Воронежа!

С севера на юг располагались: в районе Россонь — Богучар — немногочисленная 2-я венгерская армия; южнее — 8-я итальянская армия (переброшенная в район Дона у Вешенской в августе месяце), такая же малочисленная; в сентябре месяце в район Клетской прибыла 3-я румынская армия. И вот этой-то армии (даже не 4-й румынской, более боеспособной) был доверен чрезвычайно важный (который по первоначальному замыслу должна была занимать 6-я армия Паулюса) и очень протяженный (под 200 км!) рубеж фронта, прикрывавший с севера всю южную немецкую группировку. А южный фланг, от озера Сарпа и южнее, который первоначально частью сил занимала 4-я танковая армия Гота, был словно нарочно, в октябре 1942-го, накануне контрнаступления советских войск, передан 4-й румынской армии.

Самое смешное то, что немецкие командиры, находившиеся в районе Сталинграда, понятия не имели о том, что творилось у них на флангах.

«Штабы дивизий и даже корпусов, действовавших в районе Сталинграда, очень мало знали об обшей обстановке — по приказу Гитлера никому не полагалось знать больше того, что было абсолютно необходимо для выполнения поставленной ему конкретной задачи. Не удивительно, что среди рядового состава распространялись фантастические слухи... Стало известно, что венгерская, итальянская и румынская армии заняли позиции на Дону на юг от Воронежа. Этот факт не мог, конечно, придать бодрости немецким войскам: боевые качества наших союзников никогда не переоцен ивались, а их жалкая техника не могла способствовать по-вышению их репутации. Кроме того, никто не мог понять, почему румынские соединения оставили участок в огромной излучине Дона. Они мотивировали свой отход необходимостью высвободить войска для других целей, но в действительности оставили такой участок, удержание которого не требовало особых усилий. Теперь же в руках русских оказался очень важный плацдарм» (там же, с. 245—246).

В результате, 19 ноября 1942 года произошло то, что и произош-1ю — без всякой, так же как и под Москвой в ноябре — декабре 1941 -го, логической связи, а просто потому что таким образом орга-иизовал все дело один человек в немецкой ставке — сам фюрер.