Большая Медведица

В двенадцать дня разбудил Святого возвратившийся с Чернышевска брат.

— Караван из восьми иномарок платить отказался — широко зевнул он и потер красные от бессонно проведенной ночи глаза.

— Часа через два он мимо Первомайска пронесется, пацаны на своей тачке у него на хвосте повиснут, а спереди надо бы нам их встретить.

— Спать хочешь?

— Смертельно, — упал Эдька спиной на кровать.

— Ночью выспишься, вставай. У Ветерка дома Кот сидит, шуруй туда. Собирайте оружие, бригаду и ко мне.

Выполнив поручение брата, Эдик последнего из банды Агея выхватил на квартире у его матери и газанул в ресторан за продовольствием на дорогу.

— Стой, Эдька, тормози! — заметил Сыроежкина Андрюха и с не совсем еще остановившейся «жиги» выпрыгнул на дорогу.

— Эй, Сыроежка, ходи сюда, поганая коблуха.

Пинали его приятели прямо посреди поселка и среда бела дня, приговаривая:

— Из-за тебя, сучонок, человека порешили, жена осталась без мужа, дети без отца. Продавай, козлина, свой кооператив засраный и все деньги от продажи семье Пестуна отдашь. Месяц срока, потом охоту на тебя откроем.

Словно наворожил Эдька, ровно в два на последнем перед Размахнино взлобке показался караван. Леха перегородил проезжую часть «жигуленком». Коротко стрекотнув из автомата вверх, Олег в минуту согнал легковушки с трассы и, не снимая маски, через заметенный снегом кювет, пошел вслед за скрывшимся в придорожных елках караваном. Потрошили иномарки деловито, весело и немного суетливо. Визжала на заднем сидении «Тойоты» в нутриевой шубе молодая девушка, которую придавив коленом и тыча обрезом в шею, стращал Сэва.

— Где деньги, курица?

Обрезом пятизарядки лупил какого-то чукчу Рыжий. Ветерок, раздев до трусов здоровенного жлоба, тоже искал деньги. Кот, Слепой, Кореш и Беспалый пинками сгоняли перегонщиков из тачек в микроавтобус. Эдька с Десятком и Андрюхой выворачивали из опустевших от владельцев машин упакованные в целлофановые мешки вещи и радиоаппаратуру.

— Завязывай — остановил Вовчика Святой.

— Это казах, они в армии меня хлеще лудили!

— Я сказал харэ, иди лучше паспорта собирай и тащи ко мне или пока в нашу «жигу» брось.

Сэва сдирал с бабы шубу.

— Снимай, овца, новую купишь.

— Оставил бы ты ей эту шкуру, замерзнет.

— Не-е, пускай скидывает. Она, стервоза, с пальцев все кольца с брюликами проглотила, жадная, скотина. Продрищется, возьмет себе таких шуб еще штук десять.

Сухо шмальнули с шабера. Держа автомат стволом в небо, Олег пошел на звук.

— Че ты?

— Да пока ему, козлу, в ноги не стрельнул, деньги не отдавал. Одевайся, яйца отморозишь, — ногой пнул в сторону жлоба шмотье Леха — следующего давайте!

Слепой выпустил из микроавтобуса следующего.

С каравана слупили прилично. Две своих легковушки забили лантухами так, что казалось, самим садиться будет некуда. Бумажный мешок с деньгами Святой забросил пока на крышу и, поставив автомат на предохранитель, влез в автобус.

— Ограбили вас потому, что не уплатили за дорогу. Вот ваши паспорта, мы переписали с них ваши фамилии и места прописки, в ментовку заявлять не советую, найдем любого. Сейчас мы уедем, вы тронетесь в пять и не хитрите. Одного своего человека я на всякий случай оставлю присматривать за вами. Счастливого путешествия — вылез он из микроавтобуса.

— Иди сюда — махнул автоматом Сэве — ты че не в Чите?

— Поезд с Чернышевска до Читы ближайший самый в пятом часу, так что я лучше с Солнечной уеду, а назад, наверное, завтра. Что о к чему Эдька мне объяснил.

— Один укатишь?

— С Корешом. Высадите нас на станции, в поселок мы заглядывать не будем. Домой ко мне сходи, скажи сестренке, чтобы Луну проведала — как она там?

— Кто это Луна и где она, подружка?

— Ты че, жена — улыбнулся Саня — в больнице лежит, не сегодня завтра родить должна.

— Так ты почти папаша, поздравляю.

Филки и шмотки разбанковали поровну, долю Сэвы и Кореша, пока те в поездке, забрал Слепой. Замыв эту делюгу в «Кристалле», поздней ночью путем затянутые Женька, Слепой, Десяток и Вовчик, мотнули в Чернышевск. Остальные остались с Олегом в Первомайске.

Двадцать первого, вечером Эдька приволок в люкс высокого сухопарого парня.

— Сиди, чучело — толкнул он его в кресло и пошел в сауну за старшим братом.

— Олега, в гостиной зять Меркуловой — присел он на бортик бассейна.

— Что ему?

— Вчера в «Кристалле» по пьянке болтнул, что его теща тебе кровь пустить собирается.

— Устал я, Эдька. Позвони ко мне домой, пусть Ленка ребятишек сюда отправит, побарахтаюсь с ними, а с зятьком сам разберись. Андрюху в помощь возьми, что ли.

Зять Альбины Михайловны отделался легким испугом, новую видеодвойку «Джи Ви Си» и двести тысяч наличкой — вот и все, с чем ему пришлось расстаться.

С Меркуловой за длинный ее язык в виде наказания Эдька содрал пятьсот штук деньгами и сто ящиков «Боровинки».

На следующий день в обеденный перерыв Святой сидел у Разина.

— Олег, Шатров передавал тебе мою просьбу на счет «Юникса»?

— Загнать его в артель?

Директор утвердительно прищурил глаза.

— Невыгодно. Миловилов на мою банду хорошие бабки отстегивает.