Большая (не)любовь в академии (СИ)

Браться за работу не хотелось, однако с наступлением темноты мне все же пришлось достать из сумочки учебник и сесть за стол. Я составляла план к завтрашней лекции, когда висевший на соседнем стуле ридикюль вновь дал о себе знать тихим шуршанием. Отложив карандаш в сторону, тихонько проворчала:

- Вылазь уже. Хватит прятаться. Не трону. И без того новые гардины нужно в спальню покупать.

Сложилось ощущение, что саламандра все поняла, поскольку шустро выползла из убежища, вскарабкалась на стол и, двигаясь мелкими перебежками, подобралась ко мне на расстояние вытянутой руки. Мы снова заинтересованно начали наблюдать друг за другом.

- Скажи, тебе хоть немного стыдно за испорченные шторы? - спросила я, когда тишина вновь стала давить на уши. - Вижу по твоим наглым глазкам, что нисколько не стыдно. Ты чего меня преследуешь? Неужто так приглянулась? Может, есть хочешь?

Я положила перед ящерицей ореховое печенье, которое купила сегодня во время бесцельного блуждания по академическому городку, но огневка продолжила преданно смотреть мне в глаза.

- Даже не надейся, что я пойду ловить тебе жучков, паучков или червей на ночь глядя копать. Кстати, ты ничего мне в сумке не испортила?

Я схватила ридикюль и вытряхнула содержимое на стол рядом с ящерицей, которая даже на сантиметр не сдвинулась, и начала перебирать вещи: платок, румяна, запасной блокнот, несколько карандашей, заколка... Внезапно взгляд наткнулся на скрученный в неровный комок клочок бумаги. Она выглядела сильно потертой и явно не новой.

- Это еще что такое?! - удивленно воскликнула я и потянулась к загадочной находке.

У меня не было дурной привычки кидать мусор в сумочку. Следовательно, мне это подбросили. Но зачем? А главное - кто?

Дрожащими пальцами я развернула бумажный комок, и на полированную поверхность стола со звоном упало старинное серебряное кольцо с ярко­оранжевым камнем. От него исходили ощутимые тепло и пульсация. Несомненно, это был артефакт. К тому же не из тех дешевых безделушек, которые можно купить едва ли не в каждой лавке. Подобные вещи стоили немалых денег и продавались только на черном рынке.

Мне до дрожи в кончиках пальцев хотелось взять в руки драгоценность и тщательно ее рассмотреть, однако страх пересилил любопытство, и я решила сперва хорошенько изучить бумажку, в которую она была завернута.

С внутренней стороны на ней имелось несколько строчек на древневелерийском языке. Его изучали маги едва ли не с пеленок, поскольку все заклинания писались именно на нем. Сочетание специально подобранных слов складывалось в волшебную песню, способную призвать магию.

Исходя из содержания записки, а это была именно она, я вновь могла обрести огненную стихию. И это несмотря на блокатор! Правда, сила возвращалась не в полной мере и не на постоянной основе. Она носила исключительно временный характер - пока на мне будет кольцо. Тем не менее этот момент нисколько не огорчил меня. Я считала находку настоящим чудом, проблеском солнца после грозы. Сердце ликовало от восторга. На глаза невольно наворачивались слезы, которые одна за другой большими градинами скатывались по щекам. Я смотрела на потертую бумажку и не верила собственному счастью. Казалось, на смену ненастью наконец-то пришла отличная погода. Хотелось петь и плясать, со всем миром поделиться своей радостью, чего делать было совершенно нельзя.

«Примени его с умом», - значилось в последней строчке. Написана она была другим почерком, более размашистым, немного небрежным, но таким знакомым. Теперь стало понятно, почему отец так крепко обнимал меня на прощание - чтобы после проверки вещей незаметно от стражника подбросить в ридикюль артефакт. И этот поступок поверг меня на краткий миг в шоковое состояние, поскольку я всегда считала папу ярым приверженцем закона. Ради непутевой дочери он поступился принципами. Нарушив постановление суда, отец в очередной раз доказал, насколько ему небезразлична я и моя дальнейшая судьба.

«Папа, папа... Зачем ты так потратился?» - покачала я головой, однако губы растянулись в довольной улыбке, а в душе разлилось приятное тепло. Несмотря на серьезные разногласия, возникшие между мной и родителями после пожара, они не оставили меня без защиты и средств к существованию. Моя благодарность не знала границ.