Большая охота

– Заткнись, – Сергей слегка встряхнул свою добычу, добившись усиления воплей. Плеснувшая было в стороны толпа разноголосо загомонила – в явственно неблагоприятной тональности.

– Он поджег… – отставший всего на пару шагов Хайме перепрыгнул оказавшийся на дороге сундук, приземлившись рядом с Казаковым.

– Я заметил еще одного, но упустил, – с досадой признался Казаков. Ситуация складывалась паршивая: задержанный вопил, очевидцы и зеваки пытались перекричать друг друга, и никто не спешил помочь одиноким героям. – Их тут, похоже, целая шайка. Слушай, надо бы стражу кликнуть… Ты не растолкуешь этим добрым людям, что на пристани орудуют поджигатели?

Разъяснений, однако, не потребовалось – в дальнем конце причала с громким уханьем взвилось черно-рыжее пламя. Казаков отвлекся, его пленник немедля попытался этим воспользоваться и вывернуться, но был схвачен и для верности слегка придушен.

Оцепеневшие на миг зеваки охнули, завопили и кинулись врассыпную – тушить огонь, спасая корабли и товар. Транкавель-младший тоже что-то невнятно выкрикнул и сорвался с места. Его целью стали две бомжеватого вида личности, протрусившие в опасной близости от угодившего в плен напарника. Заметив преследование, оборванцы наддали. Один из них на бегу содрал вместительную сумку, подвешенную через плечо на манер почтальонской, и швырнул ее в мутные воды гавани.

«Сообразительный, от улик избавляется», – хмуро подумал Сергей, отвешивая пинка подопечному. Тот, смирившись с судьбой, перестал орать и теперь бормотал сквозь зубы, причем интонации менялись от угрожающих к жалобным с легкостью необыкновенной.

* * *

Преодоление ста с лишним метров длиннющей мессинской пристани обернулось нешуточным испытанием. Чихая и кашляя от стелившегося вокруг черного клочковатого дыма, Казаков ковылял вперед, волоча и подталкивая свой живой трофей. Позади и вокруг трещало, рушилось и искрилось, не хуже праздничного фейерверка. Пару раз Казакова чуть не сбила с ног и не скинула с настила в залив несущаяся к кораблям орава моряков. Корабли в спешке пытались отвалить от причала, удалившись от охваченных огнем собратьев. Пламенные язычки легкомысленными белками скакали по путанице снастей, треск горящего дерева и людской гомон слились в режущую ухо оглушительную какофонию. Сергею уже начинало казаться, что они бегут по прогибающимся доскам целую вечность, когда ноги вдруг ощутили твердый и надежный камень набережной. Казаков сделал еще с десяток шагов, не выпуская жалобно скулившего пленника, выскочил из туманного облака и немедля на кого-то налетел. Пострадавший немедля принялся честить тупого раззяву – кажется, по-немецки. Казаков огрызнулся исконным славянским речением, протер слезящиеся глаза и воззвал, перхая набравшимся в легкие дымом:

– Хайме! Транкавель, матушку твою донну! Где ты?

– Сюда! Да не туда, Серж, направо!

Верный соратник обнаружился неподалеку. В весьма занятном обществе – двое оборванцев, сидящих в позиции «сплющенной жабы» и жалостливо голосящих на все лады, а также десятка хмурых мужиков при кольчугах и в наброшенных сверху холщовых накидках, украшенных одинаковым изображением креста и короны. Судя по деловитой угрюмости физиономии кольчужников и их почти одинаковой амуниции, они представляли местную власть. Патруль, не иначе. Явились разбираться, что за бардак творится в их околотке. Но, пропади все пропадом, неужто этот воображала Хайме умудрился в одиночку зацапать целых двух поджигателей?! В жизни не прощу!

Казаков толкнул своего пленника в общую кучу и огляделся. Гавань живописно полыхала, окутываясь клубами черного дыма. В городе панически трезвонили колокола. Мессинцы и крестоносцы с озабоченным видом носились туда-сюда, толкаясь, мешая друг другу и вовсю распоряжаясь. Хайме ожесточенно препирался со старшим патруля, и Сергей еле дождался паузы, чтобы влезть со своим вопросом:

– Чего ему надо? Если ты лично их всех поймал, то я иду вешаться. От зависти.

– А? – все-таки норманно-франкский Казакова оставлял желать лучшего. Хайме нахмурился, осознавая услышанное, и постарался ответить как можно проще: – Это городская стража Гискара. Спрашивают, кто мы такие и почему схватили этих людей. Нет, я изловил одного. Вот этого, – он указал пальцем, – второго задержали какие-то господа и передали мне со словами: «Это поджигатель», – он прервался для нового оживленного обмена мнениями с патрульными. – Серж, стражники намерены отвести бродяг в городскую тюрьму. И нас заодно.

– Нас-то за что? – оторопел Казаков. – Мы ведь это… злоумышленников ловили! Их работу делали, между прочим!