Большая охота на акул (The Great Shark Hunt)

Одни довольны и счастливы улыбке и шутке в вестибюле отеля, другие настаивают, желают пересечь два или даже три его рва, прежде чем почувствуют, что они накоротке пообщались с Чемпом. Но очень немногие понимают, сколько же рвов существует на самом деле.

Я навскидку предположил бы, что девять, но острый ум Али и его нюх на пиар с легкостью заставляют третий ров казаться девятым. Этот мир полон спортивных журналистов, которые так и не догадались, где они, до тех пока те же самые «частные мысли» и «спонтанные всплески красноречия», которые они тщательно подбирали за Чемпом в редкие минуты общения наедине, не появлялись слово в слово холодным черным шрифтом под чужим заголовком.

Али не нужно, чтобы от его имени выступали наемные профи и пиарщики, он научился так умело их использовать, что может приберечь себя для редких разговоров, которые интересны ему… А они выпадают редко, но всякий, кто узнал Мухаммеда Али с этой стороны, их не забудет. У него чувство юмора одиночки и высокая самооценка, въевшаяся настолько глубоко, что временами он словно бы балансирует на опасной грани между манией величия и истинной неуязвимостью.

На его взгляд, не существует особой разницы между схваткой на ринге с Джо Фрэзером, например, и в телестудии, скажем, с Диком Каветтом. Он искренне считает, что ему все по плечу, и два десятилетия побед его уверенность подтверждают, поэтому, чтобы его завести, нужен очень специфический подход. Он одолел всех и вся – от белых тяжеловесов Луисвилля и Сонни Листона до войны во Вьетнаме, от враждебности на белых призывных пунктах до угрюмой загадки черных мусульман, от неподдельной опасности Джо Фрэзера до сбивающей с толку угрозы Кена Нортона. И расколол все до последнего ореха, какие подбрасывал ему Господь или даже Аллах, – за исключением, может, Джо Фрэзера и извечной загадки под названием «Женщина».

И теперь, пока мое такси рывками продвигалось по снежно-черным улицам Нью-Бруклина к отелю «Плаза», я угрюмо размышлял над идиотским планом Конрада, который, как я полагал, почти наверняка обернется для меня очередным кошмаром профессиональных мытарств и личных унижений. Я чувствовал себя жертвой изнасилования, которая едет на дебаты с насильником в шоу Джонни Карсона. Сколь бы хорошо Хол Конрад не сек факты, он все равно не протащит меня за ров № 5, а этого недостаточно, ведь я с самого начала дал понять: все, что ниже № 7 или № 8, меня не интересует.

Для моих целей этого казалось достаточно, и я вполне понимал, что такое ров № 9, и если Мухаммед так умен, как я думаю, то этого последнего рва я не увижу, даже не учую.

* * *

Уилфрид Шид, писатель-денди, опубликовавший целую книгу с названием «Мухаммед Али», так ни разу и не одолев шестой или седьмой ров, не говоря уже о девятом, описал то туманное поле битвы много лучше меня. Но ему и платили много лучше, что обычно несколько уравновешивает ситуацию, которая в противном случае была бы невыносимой.

Так или иначе, вот рассказ Шида о муках, каких он натерпелся, пытаясь поговорить с героем своей книги по двадцать долларов за штуку:

«…Али перемещается так быстро, что обгоняет даже собственную команду, и никто не знает наверняка, где он. Я только было собрался в последний раз съездить в его тренировочный лагерь на Поконос, как мне сказали, что он уже оттуда уехал. Что? Как? Слухи о внезапных его прибытиях и отъездах соперничают со слухами о Патти Херст. Его агенты говорят, он в Кливленде, а в Times пишут, что он в Нью-Йорке спарингует в „Фелт-Форум“, но ни там, ни там его не видели. Он играет с окружающим миром: легко отскакивает за пределы досягаемости, потом вдруг показывается ненадолго и исчезает снова. Его неуловимости способствует самый скрытный внутренний круг со времен кардинала Ришелье. Увидеть его на публике может кто угодно, думается, в тайне ему хочется, чтобы его увидел каждый мужчина, женщина и ребенок на планете, но увидеть его в частном порядке труднее, чем получить визу в посольстве Китая».

* * *

М-да. В свое время мне приходилось стучать в обе двери: и там, и там меня ждали провал и разочарование. Но у меня такое чувство, что Шид никогда не понимал до конца, насколько важно говорить по-китайски. Или хотя бы иметь подходящего переводчика. А их немного, как при китайском посольстве, так и при Мухаммеде Али. Но во втором случае у меня имелся старый приятель Хол Конрад, в чью деликатную роль не вполне официального толмача Мухаммеда Али при столкновениях с миром белых СМИ я только начинал вникать…

* * *