Большая Охота Сумрака (СИ)

К назначенному времени он все-таки опоздал — корабль чудом не вылетел без него. Случись такое, Сумрака ждали бы огромные проблемы… Когда воин, насилу переводя дыхание, вбежал в тренировочный зал, Гнев наградил его таким суровым взглядом, что Сумрак готов был провалиться на месте. К счастью, только взглядом на этот раз взыскание Вожака и ограничилось — у того не было времени разбираться с нарушителем дисциплины. Десять юных самцов стояли перед кланом, покорно опустив головы. Из года в год повторялся данный торжественный, хоть и несколько затянутый ритуал: новобранцы, еще вчера считавшиеся детьми, сегодня официально переходили в касту Бескровных бойцов.

Сумрак не поспел к началу церемонии — юнцы уже принесли присягу и теперь знакомились с кланом. Пожалуй, для них это было самое волнительное событие с того момента, как они оставили родной кров. Сейчас им было по двадцать девять — тридцать лет, уже половозрелые самцы с абсолютно мальковой психологией — жуткая смесь… Сколько шишек им предстояло набить, прежде чем заслужить звание воина, уважение клана и право на самок…

Вслед за другими сородичами Сумрак, отдавая дань традиции, подошел к новичкам. Он мог не спрашивать их имен и вообще с ними не разговаривать, а просто, молча разглядывая их, пройти вдоль шеренги, как и поступало большинство. Он также имел право толкнуть или обнюхать любого из них, дернуть за гриву, проверяя болевой порог, или внезапно зарычать кому-то из них в лицо, наблюдая за последующей реакцией, но Сумрак от всех этих соблазнительных вещей воздержался, ограничившись тем, что спросил имя и происхождение каждого.

— Агат, сын Стража, — отчеканил первый подросток, с темно-серой кожей, пересеченной контрастными бежевыми полосами.*

— Обсидиан, сын Стража, — рядом стоял его брат, чуть менее яркий на вид.

— Броня, сын Дикого, — представился следующий юнец со шкурой медного оттенка.

— Вулкан, сын Пожирателя душ! — рыкнул, пожалуй, излишне дерзко четвертый новобранец. Сумрак усмехнулся, слегка прищурив по своему обыкновению один глаз. Значит, потомок известного шамана? Занятно…

— Лезвие, сын Черного Дождя, — поклонился чернокожий самец.

— Твой отец — достойный воин клана моего отца, — Сумрак слегка наклонил голову в ответ. Конечно, пояснять, что именно Черный Дождь однажды вспорол ему брюхо, он не стал.

— Вопль, сын Тьмы, — следующий юнец ничем особым, кроме крапа на физиономии не выделялся.

— Ураган, сын Тревоги, — а этот имел косой шрам через весь лоб.

— Яд, сын Дьявола, — недобро прошипел восьмой подросток с очень светлой шкурой, покрытой редкими пятнами. Вот уж истинно яд…

— Гром, сын Грозы, — тут уже Сумрак не сумел сдержать улыбки. Вот так встреча! Интересно, а кто была мать этого малька с медовой кожей? Уж не Капель ли? Или, может, Сияние?

— Опасный, сын Клинка, — назвал себя последний юнец, серый, в коричневатых пятнах.

Надо сказать, все яутжи были очень разнообразны по виду — индивидуально различались цвет шкуры, фактура чешуи и структура головных гребней. Это было следствием, с одной стороны, массового смешения рас, произошедшего несколько веков назад, с другой — отбора, направленного не на критерии внешности, а на формирование определенных личностных и физиологических особенностей. Преимущество при размножении получали не особи, имеющие определенные внешние данные, а, в первую очередь, особи сильные, сообразительные, бесстрашные и выносливые.

Сумрак повел головой, еще раз оглядывая молодняк, и прошел дальше, уступая место другим членам клана. Имена у подростков, конечно, были одно другого пафосней. Иногда просто до нелепого доходило… Малек еще ничем себя не проявил, но имечко ему мамаша уже подобрала похлеще, чем у некоторых бывалых воинов. А объяснялась такая тенденция весьма просто: среди самок бытовало поверье, что, чем более грозные имена они дают сыновьям, тем удачливее это делает самих детенышей, позволяя им в будущем стать прославленными бойцами и прийти в соответствие со своими именами. Но вот, положа руку на сердце, слабо верилось, что, к примеру, Кошмар когда-нибудь станет для кого-то реальным кошмаром… Только если в переносном смысле. В общем, кому-то имя подходило, а кому-то нет. И кто-то жил с одним именем до старости, а кто-то принимал другое после особо значимых побед или каких-то особых событий. А кому-то и вовсе давали со временем кличку в клане, и она приставала к своему владельцу прочнее, чем собственное имя, постепенно заменяя его окончательно. Что примечательно, таким вторичным именам обычно придавали еще более мистическое значение.