Большая Охота Сумрака (СИ)

Через два отсека Ждущий планомерно выжигал обнаруженный охотниками инкубатор. Это было тяжелое решение, но воинам пришлось на него пойти, уничтожив собственными руками полсотни яиц с нерожденными мальками внутри. Головастые уже чем-то накачали эмбрионы, судя по присоединенным к каждому яйцу трубкам, и одни боги ведали, что бы теперь из них могло вылупится…

Гнев неторопливо шествовал по коридорам и удовлетворенно осматривал плоды деятельности своих бойцов, направляясь к рубке. Дальнейшая судьба захваченного судна уже была им определена. Оставлять звездолет у себя не было смысла. Подобные модели уже попадали в руки яутжевских ученых и техников, так что ценности такая добыча не представляла. С другой стороны, где-то неподалеку должен был располагаться корабль-носитель Головастых — в противном случае эти, с позволения сказать, исследователи, далеко бы на своей скорлупке не улетели, а потому с одобрения Совета Гнев собирался выбросить разоренное суденышко полное изувеченных тел в открытый космос как назидание остальным Головастым. Не приходилось сомневаться, что их материнский корабль быстро отследит один из своих научных модулей и заберет его на борт, получив таким образом грозное послание великих охотников.

Но прежде…

В рубке Головастых уже хозяйничал Дым, разбираясь с их устройствами связи. Рядом стоял Жесть, подпирая ногой помятого и елозящего по полу последнего члена серого экипажа.

— Все готово, Вожак, — отчитался механик, как только Гнев переступил порог тесного отсека управления, и посторонился, пропуская его к пульту. Гнев чуть склонил голову, благодаря подчиненного за хорошую работу и включая указанное передающее видеоустройство. Жесть, не дожидаясь команды, нагнулся и поднял с пола слабеющего Головастого, передавая его Вожаку. Тот молча взял пленника и повернулся к устройству, обращаясь к нему с такими словами:

— Я знаю, вы увидите эту запись и уж как-нибудь ухитритесь понять смысл моих слов. Так вот запомните раз и навсегда: если вы когда-нибудь впредь подойдете к нашим границам, то и нарушителей, и вообще весь ваш род будет ждать ВОТ ЧТО… — вслед за этим Гнев поднял за горло дергающееся существо и, приблизив жертву к объективу камеры, начал медленно и демонстративно, с видимым наслаждением сдирать когтями его серую кожу — лоскут за лоскутом, обнажая тонкие и бесцветные трепещущие мышцы, выпуская из незримых вен текучую прозрачную субстанцию, заставляя пленника содрогаться в отчаянном беззвучном вопле. Головастый безуспешно вырывался, корчась в стальной хватке всем своим тщедушным тельцем и кривя личико в страшных гримасах. Лишь подвергнувшись ужасной пытке и чувствуя в свой предсмертный миг, как из разорванных жил неумолимо утекают бесценные капли жизни, это существо начало демонстрировать какое-то подобие эмоций. Но его последние проклятия не отозвались в спокойном разуме Вожака, а последние судороги не тронули жестокое сердце.

*Отсылка к тексту «Сумрака и Грезы», где рассказывается о том, что после того, как отец забрал Сумрака на свой корабль от чрезмерно опекавшей его мамаши, подросток был одет слишком изысканно для простого малька. Это удивило вояк, а потом переросло в сплетню о женском одеянии.

**По сюжету «Сумрака и Грезы» Кошмар с братом-близнецом по имени Проклятье пробирались в крупные гаремы знатных самцов и втихаря «развлекали» скучающих самок. Проклятье впоследствии был убит одним из таких «рогоносцев».

====== Глава 9. Худшая примета ======

Не сразу, но Полосатый разобрался с устройствами и смог отсоединить их. Самки тот час же начали подавать признаки жизни, и первое, что сделала ближайшая к медику Матриарх, это сцапала его за нагрудник и, притянув к себе, приготовилась душить, очевидно, приняв его спросонья за похитителя. Растерявшись, самец потерял равновесие и едва не рухнул поверх нее, но самка, узрев пред собою сородича, разжала когти, и Полосатый проворно отскочил подальше, одновременно спешно склоняясь перед медленно поднимающейся со стола Великой.

Самка села и, презрительно встопорщив максиллы, огляделась, придерживая край сползающей простыни. Неподалеку завозилась и, нерешительно опираясь о стену, приняла вертикальное положение самая младшая из бывших пленниц. Вслед за ней стали приходить в себя и осторожно слезать со столов остальные. Они недоумевающе вертели головами и, похоже, никак не могли осмыслить происходящее.

— Кто ты, малек? — первой пророкотала Матриарх, устремляя тяжелый, затуманенный взгляд на Полосатого. — Где я нахожусь? И что тут вообще происходит?

Полосатый был не самым крупным самцом, а все ж таки Старшим Кровавым, потому обращение Матриарха его немало задело, но перечить он не стал. Здесь, на корабле, самки, конечно, не имели такого же безграничного влияния, что в своих владениях, но спорить с «большой мамой», как иногда за глаза величали самых серьезных производительниц, все равно не каждый бы решился.