Большая перемена

– Что я думаю, так это то, что мне нужен воздух. Свежий воздух – это что-то невероятное. Дмитрий, проводите старика на воздух. А мясо – оно ведь жареное, куда ему бежать.

Матвей остался за столиком вдвоем с Алексеем Алексеевичем.

– Так что вы думаете про запас?

– Родина пока не звала.

– Родина может позвать в любой момент. Вы внутренне готовы?

– Алексей Алексеевич, меня разговоры вообще сильно напрягают. У вас есть конкретные предложения, я так понимаю, раз дядя Саша погулять пошел. Давайте старику сделаем приятное. Обсудим предложение и пригласим его к столу.

Алексей Алексеевич улыбнулся.

– Матвей, не наигрались вы в этой песочнице? – Алексей Алексеевич окинул взглядом ресторан.

– Это дорогая песочница. И сегодня, прямо на ваших глазах, она продолжает дорожать.

– Это не ваш масштаб, Матвей Романович. Родина считает, что вы должны поработать на ее благо.

– Нужно выкупить и снова продать Аляску? – Матвей понял, что шутки кончились, но не смог остановиться, и сам жалел об этом.

– Теперь давайте серьезно. Идут переговоры. Я пока не могу сказать всех деталей. Переговоры между двумя коммерческими компаниями. Сумма контракта – сотни миллионов. За коммерческими компаниями с обеих сторон стоят интересы государств. Переговоры зашли в тупик. Клиент нуждается в нашей продукции. Но у него есть два альтернативных поставщика. Он ходит по кругу и торгуется. Мы опустились до пределов приличия. Дальше опускаться нельзя, но надо. Мы не можем потерять контракт. Потому что мы потеряем этого клиента на десятки лет. Но подарить мы ему тоже не можем. Нужна свежая кровь. Нужен свежий взгляд. Нужны свежие идеи. Мои офицеры не могут того, что вы, Матвей Романович, делаете с легкостью. Нам нужна ваша помощь.

– Неожиданно.

– Вы, Матвей Романович, думали, что на вершине продаж. А это было только предгорье. Вершины у нас с вами впереди. Вы думали, что научились продавать. И доказательства этого у вас есть. Но вам еще предстоит продажам научиться.

– Можно вопрос?

– Конечно, у нас ведь беседа.

– Если ваши сотрудники разбираются в продажах, то чего же они в тупике?

– Это верно. Знать продажи – одно. Уметь продавать – второе. А еще есть фарт. Вот фартовый ты, и никто не может понять, почему так. Есть у меня сотрудники, как ты говоришь, – профессора в продажах, академики в переговорах. Не теоретики, заметь! Практики. Большие контракты за плечами. Но вот с этим клиентом не фартит нам. Мы бы, может, к тебе и не пришли. Так, наблюдали бы со стороны, как работаешь. Как открываешь для себя премудрости продаж, которые мы уже знаем. Ты в продажах двести семьдесят дней, а мы семьдесят два года. Но вот теперь ты нужен нам.

– Кому конкретно?

– Родине, офицер запаса. Родине.

– Это вербовка? Или как это называется?

– По правилам, которым мы подчиняемся, ты будешь призван на действительную службу. Это необходимо в связи с государственной тайной.

– Какие на меня будут наложены ограничения? Чего мне больше нельзя будет делать?

– Все будет как прежде. Ты даже место работы менять не будешь. Просто некоторое время будешь уделять нашему проекту. Смотри, вон твоя Калина в гости приехала. Позови ее сюда. Познакомь нас.

– Уверены, что это надо?

– Спасибо скажешь.

Матвей, мало что понимая, пошел навстречу Калине и вместе с ней вернулся к столику, за которым сидел Алексей Алексеевич.

– Калина, это Алексей Алексеевич. Работу предлагает интересную. Это Калина, моя хорошая знакомая.

– Калина. Нам троим предстоит очень непростой разговор. Прошу вас набраться терпения. Уверяю вас, в итоге вы будете мне оба благодарны.

Калина с тревогой посмотрела на Матвея. Матвей непонимающе пожал плечами.

– Объясните. И какое отношение к нашему разговору имеет Калина?

– Сейчас. Не спешите. Вы эти узлы запутывали не один год, а мне за минуту все распутать предлагаете.

К столику подошла рыженькая официантка Маруся и спросила, не желают ли гости чего-нибудь. Матвей посмотрел на Марусю.

– Маруся, проследите, чтобы к столику никто не подходил из сотрудников.

– Хорошо, – растеряно и немного обиженно сказала Маруся.

– Калина, извините, за то, что я сейчас скажу, – начал Алексей Алексеевич.

Матвей взял руку Калины в свою.

– Я хочу, чтобы вы знали, что сейчас сильно рискуете, – сказал Матвей.

– Матвей Романович, я ваш сторонник. Ваш и Калины. Матвей, ты знаешь, почему Калина не садится за руль?

Матвей посмотрел на Калину, в глазах Калины стояли слезы. На лице было «извини».

– Меня это не интересует. Мне достаточно знать, что она этого не хочет. В чем дело, Алексей Алексеевич?! Говорите прямо!

– Год Калина живет с мыслью, что сбила насмерть пешехода и скрылась с места аварии.

Калина закрыла лицо руками. Заплакала. Матвей обнял ее. Матвею стало понятно нежелание Калины садиться за руль.

– Все это время Калина ошибалась.

Калина подняла лицо на Алексея Алексеевича: «Что?!»

– Точнее, ее обманывали.

– Кто?!! – воскликнул Матвей.

– Тот человек, которого вы, Матвей Романович, пальцем не тронете.

– Кто?

– Влад, – тихо сказала Калина.

Матвей вскочил со стула.