Большая расплата (ЛП)

— Она прекрасна, — ответил Арман.

— Правда?

— Ну, она повсюду делает лужи. Но, опять же, так было и с Даниэлем, и с Анни, когда мы впервые принесли их домой. Ладно, мы хотя бы были уверены, что они люди. С Грейси не всё так ясно.

— А это важно? — спросила Клара.

— Для тебя, очевидно, нет, — сказал Арман. — Они правда из одного помёта?

Он посмотрел на маленького красавчика Лео.

— Ну, всех их нашли в одном мусорном баке. Вполне возможно, что к ним приполз крошка-енотик. Или крошка-скунс.

— Точно, — сказал Арман. — И почему, интересно, Грейси досталась именно нам? Она осталась последней, кого не взяли?

— Совсем нет. Рейн-Мари получила право первой порыться в помойке — думаю, это потому что Билли Уильямс запал на неё — и она выбрала Грейси.

Кто бы сомневался, подумал Гамаш. Выбрала самую убогую, последыша. Он бы сделал то же самое.

— Как ее принял Анри? — спросила Клара.

— Он смотрит на нее, как на hors d’oeuvre, оброненную на пол.

Клара скорчила рожицу и отвернувшись, чтобы уйти, бросила напоследок:

— Что ж, всего хорошего.

— И тебе всего хорошего.

Что-то в его тоне заставило Клару обернуться.

— Что ты еще натворил, Арман?

— Увидишь.

Клара нахмурилась.

Позади неё, в окне бистро, Гамаш увидел четверку кадетов, так же хмуро смотрящих на него.

Выводок кадетов. Кто же из них лев, а кто последыш?

* * *

Гамаш вёз Желину обратно в Академию, тот знакомился с досье на Сержа ЛеДюка.

Они обсудили вехи карьеры покойника — о чём знали в обществе, о чём — нет.

Обсудили его личную жизнь, о которой мало что было известно.

— Родители умерли. Утром я говорил с его сестрой, — рассказывал Гамаш. — Она живёт в Чикутими. С братом они не были близки. Она, конечно, в шоке, но, подозреваю, смерть ЛеДюка не пробьёт дыру в ее жизни.

— Нет друзей среди других профессоров?

— Я таких не знаю. Серж ЛеДюк придерживался иерархических взглядов. У него и в мыслях не было якшаться с низами. Такое нечасто встречается в закрытых сообществах, где статус — власть — приобретает почти мистическое качество.

— И поэтому вы?..

Гамаш улыбнулся и промолчал, предпочтя не попадать в расставленную ловушку.

— Какие-то особые студенты? — спросил Желина.

— Под «особыми» вы подразумеваете тех, с кем у ЛеДюка мог быть секс? Надеюсь, что таких нет, но, правда в том, что я не знаю наверняка. Я воспользовался возможность, и, кроме всего прочего, попытался прекратить практику, когда кадеты-новички приносят профессорам еду в комнаты. Это усиливает власть профессора над студентом и может привести к злоупотреблениям.

— Но вы полагаете, он все же имел с кем-то интрижку?

— А он продолжал эксплуатировать студентов, несмотря на мой запрет. И это не обязательно была интрижка, — заметил Гамаш. — Интрижка предполагает обоюдное согласие.

— Ну, в конце концов, обе стороны старше шестнадцати.

— Вы и вправду думаете, что у новичков был выбор — иметь или не иметь секс с Сержем ЛеДюком? Будь он в другом положении, они и не подумали бы ему подчиниться. Да и не должны были. Нет. Если у кого-то из них был с ним секс — хотя вернее было бы сказать, у него с ними — то тут присутствовало насилие. Они действовали под бременем собственного страха и неуверенности. Соблазненные его посулами и боящиеся того, что последует в случае их отказа.

— Мотив для убийства, — заметил Желина.

— Возможно.

— То есть, вы полагаете, что это мог совершить студент?

— Они уже не дети. И, извините, даже ребенок может выстрелить из пистолета. А уж молодые мужчины и женщины способны и на большее.

— Одно дело применить оружие, — возразил Желина. — Офицер полиции должен быть способен на это. Но убийство? Будем надеяться, что нет.

Гамаш ничего не ответил и Желина вернулся к чтению досье, затем подняв глаза, закрыл папку, оставил её лежать у себя на коленях. Перед тем, как снова заговорить, он секунду помедлил.

— Почему вы не использовали это против него? Тут ведь обвинения на любой сорт. Скрытые банковские счета, подложные контракты. Запугивание.

— Обвинения. Почти без доказательств, — ответил Гамаш. — Для того чтобы возбудить против ЛеДюка дело, мне необходимы были твердые улики против него.

Желина посмотрел на досье.

— Я даже не предполагал, что все так плохо. Я был в Париже, когда разразился скандал в правительстве Квебека и в Сюртэ. Конечно, я следил за событиями. Слухи об Академии тоже просачивались. Но я не был уверен — правда это или преувеличение. — Он покачал головой. — Ещё один скандал.

— Non. Не ещё один. Это часть того же самого скандала. Откуда приходят коррумпированные агенты? Почему шеф-суперинтендант Франкёр перевел ЛеДюка в Академию? Франкёр, как глава Сюртэ, был режиссером всего, что пошло не так. У него была причина отправить ЛеДюка в Академию. Всё, что произошло в школе, не было отдельным скандалом, а было необходимым первым шагом ко всему, случившемуся потом.

— И вы обо всем этом знали, когда вступили в должность?