Большая расплата (ЛП)

И просто необходимо было узнать, кто убил Сержа ЛеДюка, потому что в наступивших ранних сумерках сознания для Бовуара появился рассветный лучик надежды, что Гамаш знает ответы.

Но Жан-Ги сидел и молчал. Смотрел в такое знакомое лицо такого знакомого человека. Который стал незнакомцем.

— Я хочу, чтобы вы доверились мне.

Жан-Ги медленно повернул голову в сторону письменного стола и закрытого компьютера.

— Почему Поль Желина подозревает меня в убийства Сержа ЛеДюка? — спросил Гамаш.

— Думаю, всё началось с отпечатков пальцев.

Гамаш кивнул.

— А как мои отпечатки попали на орудие убийства?

Бовуар почувствовал ком в желудке.

— Не знаю, — тихо, почти шепотом, сказал он. — Но это ведь только следы отпечатков. Ясно же, что они не ваши.

— О, они мои.

Повисла тишина. Только в ушах Бовуара стучало — кровь, отлив от конечностей, устремилась прямо в сердце. Отступала. Убегала прочь. Оставив его голову пустой.

— О чём вы?

— Мы оба знаем, что частичные отпечатки неприемлемы для следствия, — сказал Гамаш. — Мы всем рассказываем, что не принимаем их всерьез. Но правда в том, что мы их принимаем. И должны принимать. Как часто они приводили нас к убийце?

— Часто, — согласился Жан-Ги.

— И в этот раз тот же случай.

— Вы же не…

— Делаю признание? Non. Я никогда не трогал тот пистолет. Я даже не знал, что он у него есть, я бы не потерпел такого, если б знал.

— Следы отпечатков Бребёфа тоже есть на пистолете. Имеете в виду, что это он? Но он бы стёр отпечатки. И вы бы стёрли. Амелия Шоке? Её отпечатки на револьвере, на футляре, и это её карта. Это она убила его?

И в наступившей тишине задал ещё один вопрос:

— Кто она?

— Этого я сказать не могу.

— Кто она? — упорствовал Бовуар. — Тут какая-то личная связь, так? Поэтому вы отменили прежнее решение и приняли ее в Академию. Поль Желина прав.

— Да, он прав. Но сначала мне нужно поговорить с мадам Гамаш.

— Неужели, она…

— Я ничего тебе больше не скажу, Жан-Ги. Я и так сказал слишком много, да и то потому, что доверяю тебе.

— Но не настолько, чтобы сказать мне правду.

— Я сказал тебе правду. Просто, я пока не могу сказать тебе больше. Поверь мне.

Гамаш поднялся и Жан-Ги вскочил следом. Они направились к двери.

— Вы знаете, кто убил Дюка? — спросил Бовуар.

— Думаю, что знаю. Но у меня нет доказательств.

— Скажите мне.

— Не могу. Но я говорю тебе, что ключ ко всему — отпечатки на револьвере.

У выхода Бовуар остановился, прижав ступней дверь, так, чтобы её невозможно было открыть.

— Заместитель комиссара Желина планирует арестовать вас по подозрению в убийстве?

— Думаю, что так.

— Но вы об этом не беспокоитесь?

— Только потому, что я не бегаю по коридорам, и не кричу, не означает, что я не беспокоюсь. Но я не паникую. У него свои планы, у меня свои.

— Не жалеете, что подключили его к расследованию? — спросил Жан-Ги. — Зачем он был вам нужен? И вы всё провернули за спиной у Изабель. Сами бы вы такого не потерпели, когда были шефом-инспектором, а с ней так поступили.

Теперь Гамаш выглядел устало. Он встретил взгляд Бовуара. Сначала Жан-Ги решил, что месье Гамаш раздумывает, довериться ли ему, но потом понял, что тут другое.

Месье Гамаш держался за взгляд Жана-Ги, как утопающий цепляется за соломинку.

Как человек, оказавшийся за бортом.

— Это была слишком хорошая возможность, чтобы ею не воспользоваться, — ответил Гамаш. — Заместитель комиссара КККП как раз посетил Монреаль. Я должен был попросить.

— Но не за спиной Лакост.

— Да. Но сомневаюсь, что он согласился бы, если бы просьба исходила от неё. Они не знакомы.

— С вами он тоже не знаком, раз подозревает вас в убийстве.

— Ты же меня тоже подозреваешь, разве нет?

— Нет, — поторопился отвтеить Бовуар, хотя оба знали, что это не так, это почти ложь. — Желина сегодня снова поедет с вами в Три Сосны?

— Да, я его снова пригласил.

— Зачем? — спросил Бовуар.

— Чтобы он не упускал меня из виду, — ответил Гамаш, потом улыбнулся. — А я бы не упускал из виду его.

— Хотите, я поеду с вами? Могу остаться.

— Нет, тебе нужно к Анни. Я с ней говорил в обед. Она кажется такой счастливой.

Арман Гамаш протянул руку своему молодому коллеге — странно формальный жест.

Бовуар ответил на рукопожатие.

— Не верь всему, о чём думаешь, — проговорил Гамаш, прежде чем отпустил руку и открыл дверь. — Пема Чодрон, буддистская монахиня.

— Конечно, — сказал Бовуар и тяжко вздохнул, когда дверь позади него закрылась. Повернувшись, чтобы уходить, он лицом к лицу столкнулся с Шанталь Марку, стоящей возле своего стола в длинном пальто. И уже надевающей вязаную шапочку на голову.

Распахнув дверь в коридор, она предложила ему покинуть помещение.

Пока они шли по коридору — он с одной стороны, она с другой, Бовуар размышлял, как много мадам Марку слышала. И была ли она секретарем Сержа ЛеДюка, до переворота и приезда коммандера Гамаша.

Глава 36

— Так это всё-таки были Стропила-для-Кровли, — сказал Жак, когда Натэниел с Амелией наконец подсели за их столик. — Кто бы мог подумать, что эта дырка в жопе когда-то там была.

— Верно, — согласилась Амелия. — Это было совсем не очевидно. Нам пришлось над этим поработать.