Большая рождественская книга романов о любви для девочек

«Новый год!» – спохватилась я. Как я о нем могла забыть? Ведь так часто не хватает времени, чтобы хорошо к нему подготовиться, а тут у меня впереди – целый месяц! И ведь папа был прав насчет пластилина! Пусть не пластилин, но камни-ножницы-бумага, ножницы, бумага! Гирлянды – раз! Игрушки – два! Поздравления – три! Подарки – четыре! И пять – чудеса. Ведь чудеса в Новый год возможны. Даже не так – чудеса возможны всегда, но в Новый год они наиболее ощутимы.

Я глубоко вдохнула. Показалось, что пахнет мандаринами. Я представила, что с кухни доносится тихий стук – это готовятся салаты на Новый год. Если за месяц начинать готовить, это же сколько можно приготовить салатов, подумала я. На весь следующий год хватит!

И если готовку салатов нужно было обсудить с мамой, то начинать украшать квартиру можно было уже сейчас. Я порылась в запасах. Немного гофрированной бумаги, пачка разноцветной бумаги для принтеров (по-моему, она не дешевая, но давно валяется – значит, можно брать). Полуизрисованная акварель, засохшая гуашь… Запасы нужно было пополнять. Я посмеялась, когда нашла под бумажными завалами пачку пластилина. Вылепила снеговика, водрузила ему на голову пластмассовое ведро, из настоящей морковки вырезала крохотный морковный нос и поставила снеговика на окно. Снеговик получился загадочный и веселый. И настоящий – потому что в жару он растает.

– Тебя зовут Булька, и ты можешь растаять от жары, – сказала я ему.

– Почему Булька? – ответила я за снеговика.

– Потому что смешной.

– Поставь меня в холодильник, – попросил снеговик. – Там я точно не растаю, а под окном батарея.

– Трус, – сказала я ему. – Трус ты, Булька.

– Я не трус. Тогда поставь меня на подставку и поверни к окну. Я буду смотреть, как гуляют дети. Я люблю, когда дети играют. А ночью ты можешь поворачивать меня к себе лицом. И тогда я буду смотреть, как ты спишь.

– Хорошо, Булька, я все сделаю, – согласилась я.

Взяла пластмассовое ведерко из-под майонеза, обернула его белой тканью, поставила на него Бульку и вылепила ему крохотную елочку и двух маленьких бульчат. И сама удивлялась – ведь я почти взрослый человек! Учусь в седьмом классе! А стоило папе напомнить про пластилин – и я вовсю пластилиню…

С Булькой Новый год из невидимого стал полупрозрачным.

Я включила компьютер и поставила песню Джоржа Майкла про Рождество.

Подошла к окну… А за окном шел снег. Крупный, мягкий, почти непроглядный. Я замерла на время и только смотрела вперед. Снег покрывал детскую площадку, ложился людям на плечи. Дети протягивали к нему руки, и он приземлялся им на варежки, доверчивый, как маленький щенок.

Снег! Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Потом уткнулась в окно лбом. И сказала только:

– Вот это да!

Снег засыпал все вокруг и обещал не таять. Я сказала ему:

– Если хочешь, ты тай, но с тобою лучше.

Подул ветер, и снег полетел прямо на мое окно:

– Знаю, знаю. Я останусь, вот увидишь, останусь!

Я улыбнулась. Сходила на кухню, нагрела в микроволновке молока. Взяла мельницу с приправами «для десертов и кофе», посыпала ими молоко. Запахло корицей и ванилью. Вдохнула. Новый год стал еще ощутимее и настоящей. Надела большие теплые тапочки и, все еще в пижаме, вышла на засыпанный снегом балкон. От молока шел пар и рвался на улицу. Я посмотрела на окно – и с подоконника на меня завистливо смотрел Булька, а бульчата нетерпеливо подпрыгивали. Я заглянула в комнату и вынесла Бульку на балкон. А сама зашла в дом – смотреть, как снег сыпется на Булькины плечи.

Потом убрала ненужное обратно в шкаф, а все для подготовки к Новому году разложила на своем столе. Из какой-то прошлогодней тетради вдруг выпал чистый конверт. Новогодний. А в нем была открытка. Тоже новогодняя. Неподписанная, двойная. На ней нарисованный заяц тащил домой украшенную елку. Мне вспомнилось, что вроде бы в прошлом году я хотела ее кому-то отправить, но так и не собралась.

Я раскрыла открытку и написала:

Ждите, ждите Нового года!
Сушите на книжных полках мандариновые корки!
Крепче держитесь за деревья, осенние листья!
Падай, падай на землю, снег!
Крутись, крутись, детская карусель!
Неси нас вперед – туда, куда мы захотим!

Я посмотрела на написанное, улыбнулась и дописала совсем детское:

Гори, гори, елочка!

И пока не передумала, тут же запечатала конверт. Я чувствовала себя странно – будто бы совершила преступление. Как будто я – главная героиня в захватывающей книжке.

– Ух! – сказала я. – А стоило только похулиганить по телефону.

Кому бы ее отправить, эту открытку?

Тете Тоне в Новороссийск? Можно, конечно. Или директору нашей школы? Пусть порадуется – он, наверное, соскучился по нам за эти два дня! Устал следить за ремонтными работами и хочет домой, к маме…

– Кому ее отправить, Булька? – спросила я, но тот стал настоящим снеговиком и молчал.

Я хмыкнула и написала на конверте сначала наш город, а потом: