Большая Садовая улица ,4

Первоначальная застройка участка, как и всей близлежащей территории, сформировалась в начале XIX века, когда Москва интенсивно восстанавливалась после опустошительного пожара 1812 года, уничтожившего большую часть ее построек. Дому, сооруженному по проекту Шехтеля, предшествовало типичное для массовой жилой застройки послепожарной Москвы небольшое, в пять окон по уличному фасаду, одноэтажное здание с мезонином. В Историко-архитектурном архиве ^хранились датированные 1835 годом чертежи с изображением плана участка и главного фасада первоначального сооружения.

Хорошо сохранившийся дом зодчего в Ермолаевском переулке — одно из наиболее ярких «готических» сооружений Шехтеля, представлявших своеобразие его архитектурного пути к модерну. О готике как источнике этого здания можно говорить с большой долей условности. Прямые заимствования, столь характерные для XIX века, здесь практически отсутствуют. Но зато переживают процесс обновления и переосмысления структурные закономерности готического города и готического храма. Застройка усадьбы, во всяком случае видимая и воспринимаемая со стороны улицы, и композиция самого дома создают при помощи самых скромных средств на крошечном участке неправильной формы яркий образец здания-города, здания-мира, сложного, полного диссонансов и гармоничного одновременно.

Неправильная форма участка не маскируется. Более того, она подчеркивается сложностью композиции сооружения с разнохарактерными по форме, высоте, размерам объемами.

На красную линию улицы, в самом ответственном месте на стыке трех переулков, выходит наиболее строгий и крупный, прямоугольный в плане, завершающийся щипцом объем. Его гладкая стена прорезана огромным окном. Оно освещает самое большое по размерам и содержательно наиболее важное помещение дома, то, что составляет смысл существования хозяина дома, — его рабочий кабинет. Слева к нему примыкает более низкий трехгранный объем — мастерская. Перпендикулярно к объему кабинета высится еще один, завершающийся высокой крутой кровлей, подобной кровле готического храма. Это помещение парадной лестницы — композиционного центра дома, своего рода внутренней композиционной оси. Слева находится еще один башнеподобный объем — круглый, с высокой конусовидной кровлей. Здесь расположены второй вход и лестница, ведущие в жилые комнаты, мастерскую и кабинет. Главный вход в здание тоже выделен башней — шестигранной в плане. Образ здания-города, города-крепости дополняет отделяющая владение Шехтеля от соседних ступенчатая каменная ограда — очень существенный для понимания смысла здания элемент.

Не менее важна для образной характеристики дома другая, видимая лишь со стороны улицы деталь. Архивольт арки над главным входом в здание украшен изображениями ирисов на золотом фоне и буквами S и N (Шехтель Наталья). Три ириса (цветы, особенно любимые модерном за сложную изысканность их формы, глубокий цвет и сложнейшую, многозначную, идущую от средневековья символику) символизируют включенность жизни отдельного человека (бутон, расцветший и увядающий ирисы — три возраста: детство, зрелость и старость) в общий космос здания-мира.

В интерьерах этого здания, как и других, Шехтель Демонстрирует уникальную способность создавать формой, пропорциями и размерами помещений удивительную по своим эмоционально-художественным характеристикам среду — покойную и полную одухотворенности одновременно. Эти качества замечательно сочетаются с общим ощущением обжитости дома.

В архиве семьи сохранились фотографии кабинета и столовой. Окно кабинета, столь важное в композиции всего здания, играло огромную роль и в его интерьере. Оно было обращено к церкви Ермолая. Вход комнату находился против окна. Благодаря этому приему наружное пространство, городской ландшафт Церковью, становилось частью внутреннего пространства дома.

Таже градация ценностей прочитывается и на противоположной по отношению к уличной стене кабинета. Здесь их иерархию представляют два уровня оформления комнаты но вертикали. В нижнем царит камин из радомского песчаника — массивный, приземистый, богато украшенный рельефами. Это символ бытовой и мирской жизни дома, очаг. Над ним другой мир — мир духа, мудрости, книг — здесь на своеобразной галерее расположена библиотека. Боковые стены кабинета — это мир его хозяина, мир самого Шехтеля — картины, скульптуры, фотографии. Здесь же огромный рабочий стол. У другой стены — диван-этажерка и столик для книг, составляющие своеобразный агрегат, мебель и архитектуру сразу, то, что называют архитектурной мебелью.

Проходит немногим более десяти лет, и Шехтель проектирует и строит для себя еще один дом — на Большой Садовой, 4, в непосредственной близости от того, о котором шла речь.