Большая Сплетня

Он думает только о Леди Ди, только о ней! А то, что мы лежим в одной кровати, неумолимо разделенные смятым одеялом на две разнополые половины — это ерунда, плевать! Только небольшой эпизод, рядовой эпизод Большой Сплетни…

Не торопись, дурашка, будет тебе твоя красавица, отлитая по универсальной мерке женских журналов! Да только не ошибся ли ты, так ли нужна она тебе, как кажется? Гляди, как бы Большая Сплетня, прожорливый молох, питающийся младшим офисным персоналом, не проглотил тебя бесследно, превратив в изжеванный, ни на что не годный компост…

— Да, — оживляется он, — кстати, а зачем она приходила в наш отдел, знаешь?

— Кто? Когда?

— Леди Ди. За полчаса до твоего разговора с Фирозовым.

— Может, хотела тебя повидать? — насмешничаю я. — Соскучилась?

Обиженный взгляд исподлобья. Нахмуренный лоб. Ему не до шуток. Большая Сплетня выжимает из него все соки, требуя на алтарь победы всего его с потрохами. Впрочем, он готов жертвовать собой — и не только! Он уже расплатился мной и нашими отношениями, но ему требуются жертвы — еще и еще. Еще и еще, еще и еще…

Одной меня уже мало.

Отчет готов. Распечатываю его в двух экземплярах. Второй — для себя. Уношу домой, чтобы спокойно обдумать на досуге.

Сижу в бабушкиной комнате, в скрипучем кресле, ощеренном пружинами. Сквозь задернутые шторы прорывается скошенный луч. Золотит случайные пылинки, подбирается к кровати. Тяжелый лекарственный аромат, разбавленный запахом старческого тела, полновластно царствует в комнате. Запах бедности, заброшенности, ненужности. Запах безнадежности и обреченности. В том числе это и мой запах!

— Что там у тебя? — спрашивает бабушка, с трудом ворочая заплывшими старческим туманом глазами.

Торопливо отправляю отчет на полку.

— Да так… Бумаги.

— А–а–а… А мне снился сон. Будто я иду по лугу, все ноги в росе. А роса такая холодная, даже пальцы ноют. Проснулась — действительно ноют…

Как ни странно, в своих снах она все еще оставалась девушкой, юной женщиной, женой. В них она бежит по лугу рука об руку с возлюбленным, сбивая подолом холодную травяную росу. Жемчужные капли оседают на икрах, она смеется от холода, от раннего июльского рассвета, от запаха травы, от счастья… Теперь у нее все в прошлом, но она об этом, кажется, не жалеет, хотя бы потому, что это было. Потому что есть что вспомнить.

А у меня, наверное, ничего такого не будет. Никогда мне не бежать босиком по росистому лугу навстречу рассвету, не отжимать руками намокший подол, не смеяться, оглядываясь на возлюбленного. Вместо этого суждено ежедневно трястись в метро на работу, сомнамбулически клюя сонным носом. Отдыхать на искусственной траве в пыльном парке, сжимая в руке наподобие зажигательного снаряда пивную бутылку — любовный коктейль Молотова для взрыва чувств и подрыва чувственности.

И так всю жизнь. Ну и ладно. Плевать!

— А этот твой… почему больше не приходит? — спрашивает бабушка, комкая край одеяла. Не из любопытства, а так — действительно, почему не приходит, почему нарушает раз и навсегда заведенный распорядок?

Вместо ответа, роняю голову на покрывало, глубоко вдыхая пропитавший его лекарственный запах. Стараюсь задавить подступившие к горлу слезы. Тщетно пытаюсь справиться с мутной волной отчаяния, захлестнувшей меня по самую маковку.

Да, он не приходит. И больше не придет. Никогда. И не нужно!

— Ну ладно, Лидочка, что ж… — Скрюченные пальцы перебирают спутанные волосы. — Бывает… Пройдет.

Да, пройдет! Пройдет, раздавив железной поступью все бывшее между нами, все несбывшееся. Оставив только горстку пепла, превратив будущее в огромный, болезненно раздутый каменный шар в моей груди. Большая Сплетня сначала вынесет его на вершину, а затем смоет, точно горный сель, погребя на дне бездонной пропасти под мусором и дрязгом — меня и его. Рука об руку. И тогда даже смерть не разлучит нас.

Пусть она не разлучит нас!

Думаю. Изо всех сил думаю. Итак, Якушева приходила в наш отдел, хотя аналитические справки у нас никогда не заказывает, обсуждает дела с Железной Леди, а та уже спускает Фирозову задания, которые распределяются потом между сотрудниками. Но теперь она почему–то пошла в обход директрисы, лично побеспокоилась. Почему?

Наверное, не хочет, чтобы Эльза проведала про ее интерес к «Стандард Ойл». Хотя какой интерес может быть у прекрасной Леди Ди? «Стандард Ойл» — это же не хорошенькие туфельки на остром каблучке и не прелестная откутюрная кофточка, облегающая грудь, а компания стоимостью в полмиллиарда долларов! С шикарным мраморно–золотым офисом в столице, с добывающими вышками в тайге, с чумазыми нефтяниками, летающими на вахту в дремучие болота.

Скорее всего, красотка выполняет чье–то поручение. Может быть, у нее есть свой клиент, ввиду далеко идущих целей требующий от нее строгой конфиденциальности?