Большая Сплетня

— Папуля, ты же обещал, — возмущается Дана, кивая на сигарету. — Четвертая за сегодняшний день!

— Ах да… Но пока еще я не закурил, котенок! — Обращается ко мне с притворной жалобой: — Вечно она за мной следит!

Ласково поглядывает на дочь. В глазах — нескрываемая любовь. Улыбка сочится нежностью.

Наверное, они обожают друг друга — отец и дочь. Еще бы! Разве можно не любить Леди Ди? Я лично этого не представляю.

— Мой институтский приятель, — запоздало отвечаю на вопрос, — работает менеджером в отделе инвестиций…

— Не бог весть какая шишка! — усмехается Якушев.

— Путь рыцаря можно узнать у его слуги, — сердито замечает Дана.

— Ну тогда, молодые люди, узнайте у этого слуги, не согласится ли он время от времени беседовать по душам о своем рыцаре… Естественно, за приличное вознаграждение!

В моем мозгу выстраивается перспектива: я свожу Галактионова с Якушевым, после чего обо мне благополучно забывают, навсегда сбросив с парохода современности… Якушеву я больше не нужен, Леди Ди тоже. Неделя — и я опять прозябаю в забвении, вернувшись на исходные позиции, с которых с такими усилиями вырвался! Большая Сплетня корчится в агонии, вызванной приступом информационного голода, а я донашиваю свой бешено дорогой костюм и ищу новую работу, потому что на этой мне ничего не светит…

— Не выйдет! — отвечаю уверенно. — Его отец — председатель совета директоров. Не в интересах сына действовать против своего родителя. Если, конечно, он вообще догадается, что на кого–то работает…

— Понял! — кивает Якушев. Оглядев меня с ног до головы, шутливо обращается к дочери: — А ведь твой протеже не дурак, Даночка. Совсем не дурак!

Смущенно опускаю глаза. Боковым зрением вижу — Леди Ди улыбчиво приподнимает уголки губ.

— Папусик, не стану же я подсовывать тебе кого попало!

— Надеюсь, солнышко… Кстати, какую должность вы занимаете в фирме? — обращается ко мне Якушев.

— Пока никакой.

Вопросительное молчание.

— Должность, — объясняю, — это необходимость играть по правилам, которые установил не я. Меня это не устраивает. Лебезить перед начальником, надеясь в отдаленной перспективе, лет через десять, занять теплое местечко. Все время оглядываться, шарахаться, бдить… Общаться не с тем, с кем хочешь, а с тем, с кем нужно…

— Собираетесь всю жизнь просидеть в клерках, молодой человек?

Больная мозоль! Он топчется на моей болячке, как на танцполе.

— Нет! Но и делать карьеру, двигаясь с черепашьей скоростью, тоже не хочу. Предпочитаю сразу перепрыгнуть через пролет служебной лестницы!

Якушев, усмехнувшись, замечает дочери:

— Лапуля, а этот стервец далеко пойдет, попомни мои слова! У него есть кураж, и это здорово!

Леди Ди чуть заметно розовеет. Опускает ресницы.

— Для начала, Игорь, необходимо раздобыть реестр компании «Стандард Ойл» — у кого из акционеров сколько на руках акций, какой серии выпуска, какого номинала. Варианты: реестр находится в самой компании, что допускается законом, если число акционеров менее пятисот, или отдан на хранение официальному реестродержателю… Необходимо через реестродержателя определить адреса титульных владельцев акций, то есть тех, кто владеет более чем одним процентом акций, и войти с ними в контакт. А потом уже действовать…

— Понял, я попробую, — скромно опускаю глаза.

Мой собеседник поднимается, давая понять, что разговор окончен.

Я не очень–то доволен. Задание получено — и что? Опять быть мальчиком на побегушках? Это мне–то с моими способностями!

Леди Ди провожает меня до двери. Смущенно улыбается.

— Папочка всегда так прямолинеен… — произносит она. — Но у него есть одно очень ценное качество…

— Какое? — бурчу я, натягивая плащ.

— Он хорошо платит за сведения.

Надменно морщусь:

— Мне не нужно денег!

— Я говорю в переносном смысле, — улыбается она.

Так сосредоточенно размышляю о ее словах, что забываю отважиться на прощальный поцелуй.

Встречаемся через два дня.

— Мой приятель сейчас в командировке… Но скоро возвращается.

Как правило, хорошая ложь имеет абсолютно достоверный вид!

Леди Ди неожиданно замечает, выразительно глядя куда–то вбок:

— Я не уверена, что могу полностью доверять Фирозову. — Хмурит светленькие, идеальной формы бровки. — Ах, как хочется кому–то полностью доверять!

Оборачивается ко мне. Ощупывающий взгляд, в котором прорва ледовитого расчета и ни капли теплого чувства! Взгляд шахматиста, решившегося на атаку.

Мои глаза ответно просят ее: доверься мне, и ты не пожалеешь! Я сделаю все, что смогу и даже что не смогу, совершу невозможное — ради тебя. Только чтоб ты была моей. Чтобы числилась моей. И чтоб все это знали…

— Если Есенская проведает… Ну, о сделке, о том, что ты имеешь дела с моим отцом, тебе придется уволиться. Она не потерпит, чтобы такие дела решались через ее голову.

— Меня, — говорю, — Эльза и так терпеть не может! Поэтому мы с тобой, Дана, в одной лодке. Если пойдем ко дну, то вместе.

Я бы на ее месте тоже не потерпел…