Большая Сплетня

— И потом, — легкомысленно продолжаю я, — мне нечего терять, хуже уже быть не может. Я полностью свободен и независим, в любой момент могу переменить работу. Да меня в сотню мест зовут!.. А здесь я задерживаюсь только по одной причине, не стану говорить какой…

Пусть спросит какой — я отвечу, что из–за нее. И тогда… тогда…

Но Леди Ди не спрашивает, с молчаливым уважением глядя на меня. Возможно, ей нравится мое ухарство, беззаботный тон, мальчишеская бравада.

— До свидания, — говорит она, остановив машину у метро.

— До встречи, — произношу, прощально склоняясь к ней.

Больше всего на свете боюсь, что она отведет сомкнутые презрением губы, — и потому опять не отваживаюсь на поцелуй, ограничившись безликим рукопожатием.

Ничего, я терпелив, дождусь победы. Я уже угадываю ее помадный вкус, клубничный, с легкими ананасовыми флуктуациями, неземной привкус амброзии и нектара на своем пытливом языке…

А сплетня уже принесла свои первые плоды: вчера Эльза–гюрза, рыбья кость в сведенном судорогой горле современности, наконец обратила на меня внимание.

— Хороший галстук, — заметила, неохотно проталкивая слова сквозь сомкнутые губы. Мы ехали в лифте.

Два слова — это не так уж мало, если рассудить. Раньше я не удостаивался даже приветственного кивка. То ли еще будет…

Утром весь отдел гудел, обсуждая назначение Чигасова директором по связям с общественностью. Во второй половине дня состоялось представление нового директора.

Чигасов — лоснящийся жиром тип, ресторанный завсегдатай, жертва жареных окорочков с картошкой, покорный раб гамбургеров и пива на ночь, нескромный маньяк фастфуда и ненавистник спортивных тренажеров… Кажется, ткни его в живот — и польются потоки жира, затопляя все вокруг: коридоры, комнаты, лестницы, пожарные выходы, весь мир… Одно его рукопожатие чего стоит — кажется, что окунаешь руку в емкость с топленым салом. И теперь этот тип — глава департамента, а я — все еще никто!

Зато, утешаю я себя, Леди Ди — моя. Скоро будет моей!

Залог грядущего счастья — список акционеров, перечень с фамилиями, адресами, паспортными данными, с количеством и номерами зарегистрированных бумаг. Это так мало…

Это бесконечно много!

Звоню Галактионову. У меня большие планы на вечер.

— Привет! — беззаботно произношу в трубку. — Как дела?

На том конце провода — холодное молчание. Надменное дыхание арктической пустыни.

— Нормально. — Голос, высушенный космическим вакуумом.

Витек явно не рад меня слышать. Сердце колотится тревожно, описывая на воображаемом кардиометре нервную синусоиду.

— Может, встретимся после работы? Я знаю отличное местечко…

— Вечером я занят, — обрывает он.

Кажется, сейчас он бросит трубку. Мне нужно спасти ситуацию: броситься под поезд, остановить на лету снаряд, схватить пулю зубами — то есть совершить невозможное. Ради нее, ради ее величества Большой Сплетни. Ради Леди Ди. Ради себя, наконец!

Кажется, нам больше не о чем говорить.

— Ну ладно, позвоню завтра, — замираю с трубкой, зависшей у уха.

Все кончено. Что делать? Где раздобыть необходимые сведения? Без них — отлучка, ссылка, крах всех мечтаний. Конец всех надежд.

Молчание в трубке длиной в целую вечность. Равное эпохе от сотворения мира до рождения Христа.

— Игорь, давай расставим точки над «i», — с небрежной властностью произносит мой собеседник. — Если тебе нужна работа, не трать на меня время, лучше обратись в кадровое агентство, говорят, они здорово помогают…

Обрадованно смеюсь в трубку, заливаюсь громко и отчетливо, чтобы Витек уловил каждый звук взрывной хохочущей фразы.

— Неужели ты думал, — надрываюсь я, — что я собирался просить тебя о работе? У меня все о’кей, дурашка!

На том конце провода заметно теплеет. Великое оледенение завершается прямо на глазах.

— Где встретимся? — спрашивает Галактионов.

— В «Голодной утке»! — отвечаю небрежно.

Что я, дурак, что ли, менять работу именно тогда, когда Большая Сплетня, наконец, задышала, зажила, зашевелилась…

— Неужели ты подумал, что я стану просить тебя о работе? — усмехаюсь я, слизнув с губы шевелящуюся пивную пену, похожую на мыльный крем.

— Знаешь, однокашники обычно звонят мне именно для этого. Только для этого! — Витек ослабляет слишком тугой узел галстука. — Почему–то все думают, что если мой папаша заседает в совете директоров, то я направо и налево раздаю рабочие места. Чтобы эти бездельники появлялись на работе только в день зарплаты!.. Между прочим, мне самому приходится пахать как папе Карло. Сучья жизнь, сволочные законы бизнеса… И никаких перспектив, отец меня затирает.

— Да, — вздыхаю притворно. — Я тоже испытал это на своей шкуре. Во как накушался!

— Чего ты накушался? — небрежно бросает Витек, неудержимо пьянея. Его лицо багровеет, а мокрые губы делают физиономию откровенно отталкивающей. — Прозябаешь мелким клерком в своей конторушке…

Откидываюсь на спинку с надменным видом. Заносчиво намекаю, пряча ядовитую ухмылку:

— Знаешь, порой мелкий клерк значит больше, чем директорский сынок… Если у него связи!

— Да какие у тебя…

Обрываю властным голосом: