Большая стрелка

Через час все стало известно. «Замшевый» в самом убийстве не участвовал. Он следил за обстановкой, наблюдая за ней с рацией в двадцатичетырехэтажной башне напротив. Он следил, когда Гурьяновы выйдут из подъезда, чтобы дать по сотовому телефону сигнал. После его звонка подъехал «Иж Комби» с киллерами, которые изрешетили «Сааб».

– Им какие-то документы нужны были. Но у этого фирмача их не оказалось. А перед тем девка, Вика эта, вышла из дома с сумкой через плечо. Мы знали, что она его знакомая. Вот и подумали – документы у нее.

– Что за документы?

– Бухгалтерия какая-то. Я не знаю ничего…

– На кого работаешь?

– На ахтумских. У их пахана погоняло такое – Художник. Его я не видел. Сам он почти ни с кем не встречается. Хоронится по хатам, и никто не знает где. Но мы на него работаем.

– Вся бригада ахтумская хоронится?

– Когда столько врагов, чего не хорониться?

Влад выключил диктофон. Из «замшевого» вытащили все, что он знал. Из прошлых дел он участвовал с ахтумскими в трех убийствах и одном разборе.

Влад кивал, потом обернулся к Гурьянову:

– Это самая отмороженная бригада в Москве. Перегрызлись со всей столицей. Все вопросы решают через стрельбу. Блатота от них сама стонет.

– Бабки-то хоть хорошие платят? – спросил Гурьянов «замшевого».

– Штуку-другую подкидывают. За заказы – отдельно…

Явки, склады оружия – ничего «замшевый» не знал. Он был москвичом, в бригаде наемником. А бригада организована была жестко, никто не знал больше того, что положено. Когда «замшевый» был нужен, ему сбрасывали на телефон сообщение, и он появлялся в условленном месте для получения соответствующих инструкций. Главари команды с ним не общались.

– Что с ним теперь делать? – спросил Влад, глядя на потерявшего сознание пленника.

– Подождем, пока придет в себя, – сказал Гурьянов.

«Замшевый» пришел в себя через пару часов. Он стонал.

Полковник вкатил ему тонизирующий укол, и пленник быстро ожил.

– Пойди покури, Влад. И посмотри машину, – сказал Гурьянов.

Влад пожал плечами, но вышел.

– Как самочувствие, бандит? – спросил Гурьянов.

– Ну вы и суки… Что со мной делать будете?

– Земля таких носить не должна, – произнес негромко полковник.

И «замшевый» как-то обмяк, обреченно вздохнул.

– Может, договоримся? Я все равно вложил корешей. Мне к ним хода теперь нет. А на вас поработаю. Стреляю хорошо. Язык знаю.

– Что? – не понял Гурьянов.

– Английский, правда… Договоримся… Мне ни в ментовку, ни к своим…

– Нет, брат. Ты свою кровь уже перебрал.

«Замшевый» побледнел, зажмурился…

– У тебя есть шанс. – Гурьянов снял с него наручники, усадил на табуретку, стоящую перед грубым, шатающимся столом, на котором светила керосиновая лампа, положил со стуком перед собой пистолет и сел напротив на скрипучий стул. – Пистолет заряжен.

– За дурака меня не держи, – нервно хмыкнул «замшевый». Гурьянов взял пистолет, выстрелил в стену, у уха «замшевого», и произнес:

– Не держу. Остался один патрон. Кто-то из нас двоих останется жив.

– Ты псих. Ты просто психический.

– Я отойду на расстояние, так что можешь успеть. – Гурьянов сделал два шага назад.

– Ха, – бандит провел дрожащей ладонью по рукоятке пистолета. – Рэмбо, да?

– Рэмбо – просто жалкий уродец. Он сдох бы за час там, где мы спокойно работали.

– Я тебя пристрелю, а тот «бык» меня замочит.

– Не замочит. – Гурьянов взял рацию. – Влад, если его возьмет – отпустишь.

– Никита! – донеслось из рации, но он уже отложил ее в сторону.

– Крутой. – «Замшевый» расслабился.

Гурьянов видел, что этот человек тренирован и знает, как действовать в сложной обстановке. А сейчас просто заговаривает зубы. Полковник прекрасно понимал, когда он рванется.

«Замшевый» бросился к пистолету, Гурьянов ему навстречу.

Парень отклонился в сторону, махнув рукой, будто ударяя, но он просто отвлекал внимание, а другой рукой сграбастал пистолет.

Полковник работал в боевом режиме. Поставил блок, вышел на линию атаки… Стук падающего пистолета, хруст ломающихся костей… Довершающий удар. Все, сделано…

Влад ворвался в подвал:

– Никита, ты взбесился?

– Ты знаешь, Влад, ведь это моя война, – устало произнес Гурьянов, перевернув ногой безжизненное тело. – За мной не стоит государство. Это мои личные долги. Я всю жизнь просчитывал каждый шаг с точки зрения целесообразности и делал только то, что нужно, дабы не сорвать операцию. Тут – другое. Знаешь, как на Руси определяли правого и виноватого?

– Ну и как? – Влад поморщился, покосившись на труп.

– На честном поединке. Один на один. Кто побеждал, тот и прав. Потому что побеждает не сильнейший, а тот, за кем Бог. Не такая дурная мысль.

– Может быть. Но только больше так не делай.

* * *

У каждого коллектива возникают со временем традиции. У спортсменов одной их главных традиций стало проводить сходняки в спортзале ахтумской школы бокса.

В тот памятный день в спортзале собрались паханы и бригадиры сильно разросшейся организации.