Большая судьба

Неподалеку от моста, на всхолмье, взметнулась деревянная вышка с бурильным станком. Рабочая бригада опускала зонд. Через несколько дней тут будет установлен электромотор. Он достанет подземную воду и погонит ее по каналам и оросителям на ближние плантации хлопка и огороды.

К нам подошел чернявый молодой человек в белом плаще, без кепи. В противоположность по-сельски неторопливому председателю был он весь энергия, движение.

— Познакомьтесь, — сказал Петров, — Борислав Крыстев, наш агроном, прибыл в кооператив два дня назад из машинно-тракторной станции на постоянную работу. Первый специалист с высшим образованием в Чубре от сотворения мира!

— Лет через пять агрономов в Чубре станет в десять раз больше.

— А покамест, Борислав, тебе за десятерых работать придется.

…На восточных склонах косогора раскинулись виноградники. По каштановому полотну земли куртинками пестрели соломенные шляпы мужчин, белые и цветастые косынки женщин и девушек. Кооператоры подрезали лозу.

Близ проселка работало звено Хюсеина Хасанова. Оно сформировано 14 февраля, в день «Трифона-зарезана», когда виноградари, по обычаю прадедов, отмечают свой праздник, символически режут лозу и поливают ее вином, не обнося, конечно, и себя. Половина членов звена — новые кооператоры, среди них был и мой знакомый Васил Ганев.

Мужчины, не разгибая спины, быстро орудовали кривыми ножами-пилами, аккуратно складывая пучки срезанных прутьев, и живо перебрасывались короткими фразами. Поздоровавшись с агрономом, Васил Ганев лукаво усмехнулся и сказал:

— Консультация требуется, другарю[22] Крыстев. Как ты посоветуешь обрезать вот этот куст?

Виноградари, как по команде, выпрямились и потянулись к «месту происшествия». Каждый понимал, что сейчас будет не консультация, а экзамен.

Крыстев тоже великолепно сознавал это, но не подал и виду. Он достал из кармана свой нож-пилу и, действуя им, как хороший жонглер, за несколько секунд обрезал куст. Потом, поймав на стальное лезвие солнечного зайчика, будто невзначай сказал:

— От отца в наследство ножичек достался!..

На лицах кооператоров засветились довольные улыбки: «Агроном — крестьянский сын, человек от земли, не только, знать, в теории силен!»

На правом крыле рассредоточенной цепочки виноградарей рысцой семенил от куста к кусту седой, чисто выбритый и подобранный человек. Агроном подошел к нему, присмотрелся, как тот режет лозу, и окликнул:

— Дядо,[23] неправильно делаешь!

Виноградарь поднял голову и не то чтобы удивленно, а совершенно оторопев, посмотрел на Крыстева. Через мгновение, словно опомнившись, спокойно проговорил:

— Сыне, мне скоро стукнет семьдесят. Я ведь в Сунгурларской долине родился!

— Ты, дядо, не обижайся!.. На этом кусте надо оставить пять лозин, а прочие подрезать. С таким расчетом, чтобы на каждую лозину приходилось по два глазка. А ты оставил десять лозин!

— Так ежели мы, сыне, оставим десять лозин, то осенью снимем с этого куста четыре килограмма гроздей, а ежели пять, то от силы два с половиной!

— Правильно, дядо. При десяти лозинах нынешней осенью мы действительно получим с этого куста четыре килограмма, но через десять лет на нем горсть сухих листьев снимем, а гроздей не будет. Прежде крестьяне именно таким образом и подрезали: каждый норовил взять от земли и от лозы все, что они могут дать сейчас, и вперед не заглядывал. Оттого виноградники быстро истощались, сборы гроздей катастрофически падали. Другое дело в кооперативе. Мы должны смотреть вперед, не эксплуатировать виноградники хищнически, на будущее обеспечивать высокие, все возрастающие сборы. Ты, дядо, давно ли в кооперативе?

— Месяц, — примирительно сказал старик. — Будем знакомы, сыне. Я Колю Димитров. Вместе со своими сынами вступил — Димитром и Раю. Сыны говорят: «На покой тебе, татко, пора, прокормим, мол». А мне дома не сидится. Всю жизнь в борозде. Да и силенка есть еще, могу быть полезным обществу!

— Значит, решился на старости лет перейти на рельсы новой жизни?

— А чего ж, сыне, не перейти на эти рельсы, ежели они прочней да прямей?

— Убедился, дядо Колю?

— Собственными глазами и внутренностями убедился. Мой одногодок бай Петко в кооперативе с самого основания. Я ем черный хлеб, а он белый, я в царвулях[24] хожу, а он сапоги справил, костюм из тонкой шерсти, радиоприемник в магазине купил — все на собственные заработки в кооперативе!

— Всколыхнулось село, — медленно проговорил агроном, задумчиво глядя в бесконечную синюю даль родных полей и гор. Потом, повернувшись к председателю, весело добавил:

— Читал, бай Штилян, сегодня в газете: только по одному нашему Бургасскому округу за два месяца тысяча новых хозяйств вступила в кооператив!..

Председатель кооператива с волнением сказал:

— Середняк валом пошел!

…Была весна 1955 года. На болгарской земле зацветали сады.

1955 г.

Эдельвейсы

Это случилось в самый канун Нового года. Я возвращался из командировки. До Софии оставалось 70 километров, до первой минуты 1 января — семь часов.