Большая судьба

— Да, теперь иное дело!.. Другая наша армия. И ефрейтор не тот, — говорит в раздумье Ангел Радулов. — Воинская дисциплина и вся служба строятся на сознательности солдата. А в мое время как было? Зуботычина — главный способ внушения. Ефрейтор — гроза… Приходит как-то в роту генерал. Дневальный — новобранец. Генерал ему: «А ну-ка строй отделение!» Дневальный мнется. «Оглох, что ли?!» — рявкнул генерал. «Слушаюсь, господин генерал. Однако имейте в виду, придет ефрейтор и, ох, как всыплет он нам с вами!». Это анекдот, но не придуманный, а взятый из жизни. Что же касается «политучебы», то по гробовую доску не забуду: «Кто суть враги Болгарии?!» А? Ефрейтор!

И старые служивые, один дополняя другого, стали разъяснять молодежи суть сказанной Радуловым фразы.

Старшее и среднее поколение болгар хорошо помнит ее.

— Кто суть враги Болгарии?

Это быт первый вопрос, с которым обращался ефрейтор к новобранцу. И не приведи господь, чтобы солдат не ответил офицеру без запинки, чтобы на смотре он не выпалил генералу, как из пулемета:

— Турки, греки, сербы, румыны!..

Если кто забывал назвать один из соседних с его родиной народов, то это наименование вдалбливалось в его голову с помощью тяжеловесной затрещины.

У тебя нет хлеба? Виноваты соседние народы: они отняли твою землю!..

Опиумом национализма, ядом шовинизма капитализм стремился отравить классовое сознание трудящихся. Разжигая вражду между народами, он пытался погасить пламя революции.

Но как говорит древняя народная мудрость, никогда не погасить того, что не гаснет!

История Балкан полна войн. Не ради красного словца этот полуостров назвали «пороховым погребом Европы»! На бранных полях его гор и долин пролиты реки крови. Среди болгар бытует легенда: горячая кровь воина и гайдука не остывает в веках, и там, где она оросила землю, рождаются горячие источники. Оттого, говорит легенда, на болгарской земле бьет столько горячих ключей.

Нынче на Балканах спокойно. Ибо на страже мира и интересов балканских народов стоят ратники стальной армии великого социалистического лагеря. В этой армии закаляется, растет, совершенствует свою боевую и политическую выучку и болгарский солдат Иван Николов. Сила души и оружия воинов социалистической рати несломима. И тем, кто держит по указке заокеанских хозяев порох на Балканах, не удастся зажечь его!

— Еще годик — и вернешься? — спрашивает Николова председатель. — Ждем. Бригадирское место, думаю, кооператив тебе обеспечит. Ты ведь у нас был хорошим звеньевым. А воинская служба, по себе знаю, — это большая школа жизни. Кадры кооперативу вот как требуются. Дела ведь большие предстоят, горы дел!

— На то и артель, чтобы горы ворочать, — отозвался болгарской пословицей пожилой бригадир Крыстю Павлов. — Главную гору свернули — кооператив на ноги поставили. Дальше — легче!

— Без труда и грушу не съешь, — шуткою ответил Ковачев. И тут же добавил серьезно: — А нам ведь за десять лет по плану одних груш, яблок и слив надо посадить и выходить ни много, ни мало 300 гектаров, виноградников к нынешним 500 гектарам прибавить еще тысячу!

— Размах-то какой! — восторженно растянул слова ефрейторский баритон. — Приеду в часть, непременно расскажу своим ребятам!.. Беседу о делах в нашем кооперативе проведу!..

— И ты того, агитируй их к нам на жительство, когда отслужатся, — горячо насел на Николова Крыстю Павлов. — Трудодень у нас весомый — 20 левов. Девчата красивые, виноградинка к виноградинке, гроздь к грозди. И на какой ни женишься — войдешь зятем в новый дом. Все село ведь перестроилось. Старых хибарок два десятка на полтыщи осталось. А дома-то какие! Ты им все объясни. Что, мол, кирпичные, по пяти комнат, с подвалом для вина, с водопроводом!.. Да сам не вздумай на стороне, чего доброго, жениться!..

— Хорошая кооператорка к нашему столу тоже неплохо, бай Крыстю, — вставил Никола Ковачев.

— Нет, он привязан к нашему хороводу всем сердцем и жилами, которые попрочней любого стального троса, — подмигнул агроном, дружок Николова, человек, безусловно, осведомленный в его сердечных делах.

А хоровод все кружился и кружился. Музыканты играли, не переставая.

— Счастливые да молодые не спрашивают времени и не знают устали, — сказал, сияя лицом, Крыстю Павлов.

1959 г.

Труженица земли

«Милая, дорогая бабушка! Приезжай меня навестить. Я очень и очень соскучилась по тебе! У нас в лагере так хорошо, что невозможно описать! Море, бор, пейзаж, какого ты, наверно, не видела. Приезжай! Жду! Целую крепко-крепко. И бегу на пляж, а то девочки уже купаются. Атанаска».

Письмо написано нетвердой, детской рукой. Некоторые буквы непослушно вылезают за пределы строчек. Но есть ли на свете что-либо милее детских каракуль? Да еще для бабушки!

Напротив меня, в тени увитой виноградной лозою беседки, сидит женщина с черными пышными волосами, в которых словно бы запутались белые нитки бабьего лета, с ясным и гордым лицом, чуть прихваченным морщинами, и с живыми глазами. На углу деревянного, покрытого бархатной скатертью столика лежат пяльцы и несколько разноцветных мотков мулине.