Большая судьба

- А вот что однажды случилось. Как-то набедокурил шотландский кузнец. Послали англичане своих людей к шотландскому воеводе, и те говорят ему: "Выдай нам кузнеца, беда, что натворил он! За это дело надо его повесить". А тот им в ответ. "Не хотите ли заместо кузнеца двух ткачей?". Вот, дорогой, какой почет был кузнецу. И недаром: без кузнеца не сделаешь ни сошника, ни серпа, ни топора, а без них нельзя ни хлеба добыть, ни избы срубить. И что важнее всего, - без кузнеца не было бы оружия, нечем было бы обороняться от врага...

- Молодец Луша, коли так! - похвалил мастер девушку, не зная того, что своими словами, как острым ножом, полоснул по сердцу Аносова.

Потерянным и грустным ушел Павел Петрович из украшенного цеха и поспешил в литейную. Старик Швецов встретил его дружески:

- Ты что ж, Петрович, совсем забыл нас?

- Занят был, - тихо ответил Аносов и не сдержался, спросил: - Отец, это правда, что ты дочку замуж отдаешь?

- Правда, - просто подтвердил литейщик. - Неделю тому назад сговор состоялся.

- А Луша что? - замирая, спросил Павел Петрович.

- Пусть радуется. Парень в силе, умен и ковач отменный! По совести сказать, в таком деле девку не спрашивают. Старикам виднее.

- Но ведь она его не любит! - вскричал Аносов.

- У нас так говорится: стерпится-слюбится! - спокойно ответил Швецов. - Да к тому, Петрович, мы простые работнички и некогда нам любовью заниматься. Был бы человек для жизни хороший.

- А всё же хотелось бы знать, как Луша? Можно поговорить с ней? дрогнувшим голосом спросил Аносов.

Старик нахмурился, помолчал, а затем смущенно пробормотал:

- Не в обиду тебе, Петрович, но прошу - не тревожь девку. По правде молвить, хоть дело у нас одно, а разных мы путей-дорог. Сердце же девичье не камень; не смотрит ни на что, а к солнышку тянется. Не приходи, пока с делами не управимся...

Аносов молча опустил голову. Дрожащими руками застегнул на мундире пуговицу и, сутулясь, тяжелым шагом побрел домой.

Солнце щедро золотило горы и лес. По синему небу плыли легкие пушистые облака. Широко и привольно было кругом, а в комнатке у Аносова всё вдруг потускнело, померкло.

Медленно шло время. Тихий вечер опускался на землю, и сквозь фиолетовую тучку солнце послало в комнатку свой последний теплый золотой луч. Аносов чего-то ждал. Внутренний голос шептал ему: "Погоди минутку, вот она придет сюда и всё расскажет..."

Предчувствие не обмануло. Еще не погас закат, когда неожиданно скрипнула дверь и на пороге появилась Луша. Сердце остановилось у него в груди от радости. Аносов протянул дрожащие от счастья руки и прошептал:

- Луша!

Она прислонилась к косяку двери и низко опустила голову:

Аносов подошел к ней, взял за руку. Длинные холодные пальцы ее дрожали.

- Лушенька, почему ты решилась? Полюбила парня? - задыхаясь от волнения, спросил он.

- Худого про него сказать не могу. Высок, статен, умен и мастер не последний, а любви не было и нет. Так батюшка решил, выходит, тому и быть! - слегка побледнев, тихо сказала она.

- А если я на тебе женюсь? - вдруг решительно сказал он.

Луша укоризненно взглянула на него:

- Не говори такого, Павлуша! Не быть этому! Одно дело сердце потешить, другое - жизнь прожить.

- Разве я тебе не нравлюсь? - тревожно спросил он.

- Еще как, милый ты мой! - жарко сказала она, зарделась вся и смущенно потупила глаза. Помолчав с минуту, продолжала с грустью: - А всё же понимать надо, что не пара я тебе. Не спорь! Не пойдешь против всех! И кержаки нас загубят, да и ты потом соскучишься со мной. Свяжу тебя по рукам и ногам, а дела уж не поправишь. И себя загублю, и тебе много напорчу. Ты еще встретишь свою суженую и не вспомнишь обо мне, сам над собой смеяться будешь. Не судьба нам, Павел Петрович. Не поминай лихом. И, распахнув двери, она решительно вышла во двор.

Бледный и растерянный, он стоял в дверях и смотрел вслед девушке. Луша двинулась к воротам, а Аносов продолжал взволнованно глядеть на нее, полный неясных, терзающих сомнений. Она шла, качаясь, как тростинка, в своем голубом кубовом сарафанчике. Павел Петрович одумался, нагнал ее у калитки, схватил хрупкую ладонь девушки и крепко сжал в своей. Ласковое тепло пошло по всему телу и согрело его сердце.

- Неужели уйдешь навсегда?

- А как же иначе, Павлушенька? Если вправду меня любишь, то пожалей сиротину, не рви мое сердце... - прошептала она и ниже опустила голову. Он видел бледное лицо Луши, на густых темных ее ресницах заблестели слезинки.

- Прощай, Павлушенька...

Девушка жарко взглянула на горного офицера.

- Ну, да ладно! - решительно сказала она. - Целуй, родной!

Глава пятая

ЦАРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗЛАТОУСТ

От петербургских приятелей начальник Златоустовского горного округа Татаринов дознался, что император Александр Павлович собирается совершить путешествие на уральские заводы.