Большая Суета

Глава 20 Трудности перевода

10 часов до запуска «Немца»

– Ничего себе! – завопила Натали.

– Что?

– Пятьсот пятьдесят тысяч подписчиков… – Она показала свой телефон.

Валерия выхватила его у нее.

– Не понимаю…

– Просто народ тупой, – прокомментировал Шамиль без особого интереса.

– На самом деле! – добавил Муртуз. – Я видел три миллиона подписчиков у одной девушки, которая учит… как сказать. Ну, как парней, в общем, кадрить!

– Это правда. На это я и рассчитывала, – грустно глядя в экран, сказала Натали. – В интернете есть правило: чем проще, тем лучше. Чем ты тупее, тем больше у тебя…

– Ты не тупая! – перебила ее Валерия. – Вот именно, что ты не тупая! А пытаешься себя такой выставить перед всеми, ради чего? Чтобы тебя ненавидели? Чтобы писали оскорбления? Ты не такая, говорю тебе еще раз. Но ты сама начинаешь в это верить. И вести себя так. Как наивная дурочка.

– Неправда…

– Извините, – влез Юсуп, – есть такая проблема. Со временем действительно начинаешь верить в свой образ. Каким бы простым и добрым ты ни был вначале, разбогатев или, в моем случае, получив славу, ты меняешься. Вот я, например, трус. Мне стыдно признавать, но я такой. Всю жизнь боялся заговорить с женщинами, боялся искренних, настоящих чувств, не тех, что на сцене, и вот результат – мне больше пятидесяти, никогда не был женат, да и в серьезных долгих отношениях никогда не состоял. Это я настоящий, но на сцене я другой. Сейчас, находясь тут, с вами, я понимаю, что проживаю совсем другую – новую для себя – жизнь. Я никогда не отходил так далеко от сцены. И кто я теперь? Бандит? Террорист? Сейчас я живу другую жизнь и, кажется, отчасти прозрел. Глядя на себя со стороны, я понимаю, как заврался за эти годы. Уже не помню, когда говорил что-то от самого себя, настоящего. Не помню, каким был лет в двадцать, а о детстве и вовсе можно промолчать. С другой стороны, я понимаю, что сегодня я, настоящий, не нужен никому. Всем нужен Юсуп Курамагомедов, который на сцене. Ты, видимо, об этом? – Натали кивнула. – Хотя, как мы теперь понимаем, и такой никому не нужен. Я это не к тому, чтобы кто-либо из вас принялся меня жалеть. Я не об этом! Но я том, что если каждое утро называть себя… устрицей, то, поверьте, однажды ею проснетесь. Так что, Натали, вся эта сомнительная конъюнктура… – Он кивнул на телефон. – Вы выше этого, и эти сотни тысяч непонятно кого… вас не достойны.

– Достойны, не достойны… Они деньги, – возразил Муртуз.

«Слава и успех», – хотела добавить Натали, но промолчала.

– Поднимаются, – объявил Шамиль, глядя на то, как в их сторону медленно движется строительная кабинка, в которой сидят три человека: смуглый мужчина лет сорока в пиджаке и галстуке (в руках он держал микрофон), оператор с огромной камерой на плече и молодой парнишка в наушниках, поддерживающий тянущиеся за ними провода.

Шамиль засомневался:

– Репортер какой-то… не американский на вид.

– Не спецназовцы часом приоделись? – с подозрением спросила Валерия.

– Поднимутся – узнаем. Вообще придется зайти к ним в кабинку и чуть отъехать от дерева.

– Почему? – спросил Муртуз.

– Боятся, что мы их взорвем. Или нападем, не знаю. Короче, условие такое у них. Так, ладно. У нас два вопроса: кто будет говорить на камеру и у кого нормальный английский? В идеале это должен быть один человек. Я на камеру говорить не умею, и английский у меня никакой. Валерия?

– Чувствую, что не выдержу и разнесу страну перед всем миром. Делу это не поможет.

*****

– Ведущий похож на юждаговца. Смотри, какой смуглый, – с сомнением высказался Юсуп. – Может, действительно переодетый военный?

– Это индиец… Откуда мне вообще знать, как выглядят южные дагестанцы? – раздраженно бросила Натали. – У вас хороший английский?

– У меня много выступлений за границей. Правда, на русском. Но я пропитался духом Запада. Я слышал их хвалу. Аплодисменты…

– Это не одно и то же…

– Аплодисменты везде одни и те же, дорогая.

– Просто скажите, говорить можете?

– Полагаю, мой английский на высоком уровне. Я сейчас нападу на него и сверну ему шею. Оператор на тебе.

– Что? Что сделаете?

– Ты готова? Предлагаю сразу выколоть ему глаза. Затем начнем бросать вниз гранаты.

– Какие гранаты?!

– Три… Два… Один.

– Что вообще происходит?!

– Ничего. Я проверял, понимают они нас или нет. Походу, и вправду американцы.

– Здравствуйте, меня зовут Серадж Келли. – (Говорит по-английски с очень сильным индийским акцентом.) – Между нашими странами некоторые проблемы, ну вы понимаете, большая политика. Поэтому они прислали ближайшего корреспондента CNN – меня. Я из Дели. Со мной коллеги – это американцы. Проходят практику на Ближнем Востоке.

– Что говорит?

– Его акцент слишком… и говорит он быстро.

– Вы же сказали, что у вас хороший английский!

– Это не одно и то же! У этого парня какой-то свой английский. Вот у нас один тюркский, понятный всем. Турков понимаем, татар понимаем. Хотя тут тоже спорно. А этот с его английским языком…

– Мы же договорились. Я хорошо работаю перед камерой, а вы хорошо переводите. Вообще вы можете вместо меня…