Большая Тюменская энциклопедия. Тюмень и и тюменщики

Но опять находится тот, кто подхватывает выпавшее русское знамя: простой честный русский человек Иосиф Виссарионович Сталин.

И, когда мировое еврейство уже вовсю торжествует победу, он, прикидываясь до поры до времени дурачком, выжидает, после чего наносит внезапный решающий удар: 1937-й год, когда он под корень изводит все еврейское НКВД — Бермана, Фриновского, Бабелей и им подобных, восстанавливает исконно русские традиции везде, где только может, что позволяет ему победить Гитлера, а уж после войны дело совсем полностью направляет к восстановлению православной монархии, на что ему не хватает, может быть, года — не дожил.

Так рассказывал Алексей Михайлов простодушным тюменским деятелям рок-музыки, и, потрясенные масштабами и поразительностью открывшегося им тайного знания, все они и —

Что значительной части их них все это и до сих пор —

На этом пока хватит об А.Михайлове — 14 ноября 1997, 15.40

Также смотри сообщения Антисемитизм, Богомяков В., Летов Е., Максименкова А., Первый фестиваль…, и пр.

Михайлов, Константин

Есть такой в городе Тюмени.

Является врачом-психиатром.

Кроме того, пишет стихи, которых довольно немалое количество людей является ценителями: например, с восторгом расхваливал мне творчество М., будучи у меня как-то раз в гостях, такой далеко не лоховатый в поэзии человек, как Мандрика Ю. (см).

И, конечно, следовало бы не мудрить, да их тут и напечатать — увы! Пертурбации безумной жизни, наличествующие в нашем дому, привели к полному уничтожению летом этого года полностью всего моего архива — рукописей, картинок и проч., и проч., накапливавшихся у меня лет так 15. Двенадцать мешков рваной бумаги было отправлено на помойку! Среди них были и стихи К.Михайлова.

Так что — если кто их мне пришлет, я их напечатаю. Ибо се есть один из фокусов, замысленных в ходе замышлевания сего издания: под видом «энциклопедии» — и притом действительно осуществляя и её — также и издавать литературный альманах со стихами и проч.

27 ноября 1995 года, понедельник, 6.17 вечера: редкий случай за последние уже много месяцев, когда я бодрствую днем. И, возможно, действительно перейду на дневной образ жизни. Что ох было бы хорошо!

Моисеев, Борис

Для того ли Менделеев сзобретал,

для того ли были Чехов и Некрасов,

чтоб пидрилла как хотел, так пидарял?

Чтоб пидрили как хотели пидарасы?

Для того ли Заболоцкий срок тянул,

для того ли был Столыпин дан Рассее,

чтобы как кому хотел, тому и вдул

посеред телеэкрана Моисеев?

Нет, козлы! Совсем не для того!

Кто не пидор, понимает сразу всяк,

Что совсем ведь для другого для чего:

Для того, чтоб был сплошной везде ништяк!

1997. апрель Также см в «Тюменской энциклопедии» статьи Семаковка, Пидарасы, Хайдарыч.

Стихотворение, конечно, отнюдь не является шедевром. Но оно имеет для автора историческую ценность, и вот она в чем. Оно сочинено весной 1997.

Стихов я к тому времени не писал уж около пяти лет: тиражировать всю оставшуюся жизнь однажды найденные приемы и принципы — и чем дальше, тем конечно, все более вяло и уныло — я полагал западлом — я не какой-нибудь Б.Гребенщиков позорный! — а писать как-нибудь по-иному у меня не получалось: инерция выработанной манеры любой замысел после первых трех строк сносила в набитую колею И я тогда решил это дело на фиг прекратить и стал заставлять себя направлять движение внешних импульсов в то, чтобы они текли по руслу прозаического построения, которое я стал упорно осваивать. И пять лет. с лета 1993-го, я исключительно этим и занимался, и написал, прямо скажем разного всякого — до хрена.

В результате к весне 1997 года дела мои обстояли следующим образом все мои прозаические сочинения оказались написанными в таких хитроумных и специфических жанрах, что продавать их каким-либо журналам или издательствам в обозримом будущем не представлялось невозможным никак, меже тем все бывшие до того источники денег иссякли полностью и совсем, и автор этих строк пребывал в состоянии полного отчаяния, описание которого см в сообщ «Знамя» И получалось в очередной раз совершенно верной известная мысль о том, что

И не захочешь романтизма — так жизнь заставит

И получалось так, что жизнь заставляла снова становиться на этот путь романтизма сочинять стихи, пусть и не являющиеся тем, что —, но зато на стихи-то я как раз отлично представлял, как прожить не Гельман какой-нибудь, так Сорос, не Сорос, так какой-нибудь Штутгартский или Амстердамский центр изучения русской литературы выдающемуся русскому поэту пропасть точно не дадут, нужно только почаще появляться пьяному в публичных местах, типа редакций и вернисажей и вопить погромче стихотворение тотального протеста

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй!

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй!

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй!

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй!

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

Хуй! Хуй! Хуй! Хуй

и тому подобные. (Стихотворение тотального отрицания и протеста!)