Большая восьмерка: цена вхождения

Шульц обозначил американскую позицию: общая численность стратегических боезарядов — 6000 единиц. При этом 1600 ядерных боезарядов приходилось на стратегические бомбардировщики, 1540 боезарядов выносились тяжелыми баллистическими ракетами (американцы настаивали на сокращении подъемной тяги на 50 процентов). Следующий шаг американская сторона предлагала сделать в сторону понижения общего потолка до 4800 ядерных боезарядов. Шульц весьма жестко настаивал на создании системы проверки — особенно мобильных ракет. Госсекретарь Шульц предлагал Горбачеву решить все спорные вопросы здесь, в Москве, чтобы визит в Вашингтон явился гарантированным успехом.

Горбачев: «Необходим второй Рейкьявик Мы не можем снова иметь бесконечные дискуссии»¹³⁵. Внезапно Горбачев стал мрачным — он достал изданный государственным департаментом документ «Деятельность советской разведки: Доклад об активных действиях и пропаганде, 1986–1987». В документе содержались «шокирующие разоблачения», к примеру, о «Круизе мира по Миссисипи». Еще совсем недавно Горбачев указывал на этот круиз президенту Рейгану как на хороший пример народной дипломатии, пример сближения между народами. В изданном в Вашингтоне памфлете говорилось, что указанный круиз используется Советами для обмана и индоктринации американцев.

Горбачев махал памфлетом и говорил, что у Москвы нет желания разжигать ненависть к Соединенным Штатам. Шульц (оправдываясь): «Мы хотели бы улучшить двусторонние отношения, но в Соединенных Штатах существует скептицизм по поводу Советского Союза из-за его прежних действий. Президент Джимми Картер был человеком доброй воли, но его представления о СССР изменились после вторжения Советского Союза в Афганистан. Сбитый южнокорейский самолет — еще один пример».

Горбачев: «Вам лучше бы начать с U-2 Гарри Пауэрса, нарушившего воздушное пространство Советского Союза».

Шульц: «Выступая в Мадриде, Громыко навел на всех ужас, сказав, что «мы сбили этот южнокорейский самолет и повторим все снова, если потребуется».

Горбачев: «Какую пенсию вы выплатили команде рейса KAL 007?»

Шульц: «Я не удостою этот комментарий ответом».

Шульц полагал, что инициатором обострения был бывший посол Добрынин.

Горбачев: «Я игнорирую ваши ремарки».

После этого резкого обмена Горбачев смягчился и предложил закончить обмен репликами на ноте, с которой Шульц начал свое выступление: «Нам предстоит большая работа. Президент хотел бы видеть Горбачева в конце ноября. Некоторые дискуссии можно было бы провести в таких местах, как Кэмп-Дэвид или Вильямсбург. Официальная программа продемонстрирует все уважение к Генеральному секретарю ЦК КП Советского Союза. Желательным было бы путешествие за пределами Вашингтона. Генеральный секретарь Горбачев будет принят в Америке с приязнью и уважением. Ваши прямые и увлекающие манеры тронут ответную струну в сердцах американцев».

Горбачев: «Ну а что относительно размещения стратегического оружия в космосе?»

Шульц: «Я не знаю, что из этого выйдет».

120

Горбачев: «Мне кажется, что повестка дня неадекватна потребностям встречи на высшем уровне и порождает вопросы — выиграют или потеряют два лидера в своих странах и во всем мире. Встреча в Женеве была полезной, и было еще много встреч между вами и Шеварднадзе; все это ставит вопрос, почему новый саммит не даст результатов, особенно в свете того, что практически общепризнанно, что вопрос о стратегическом оружии является ключевым».

Шульц позже вспоминал: «На каждой встрече с Горбачевым возникал, по меньшей мере, один эпизод, исполненный давления и обиды. Именно это, думал я, происходило и сейчас. Я не мог точно указать, в чем причина происходящего, ноя был полон решимости не попадать в западню и не убеждать его в необходимости прибыть в Вашингтон. Я ответил, что Горбачев может не посещать Вашингтон. В этом случае «мы, возможно, найдем другие способы заключить соглашение по ракетам средней дальности. Текст соглашения практически готов, он должен быть подписан, ратифицирован и введен в действие».

Горбачев: «Обе стороны должны выяснить, что еще может быть сделано. Я должен буду доложить об этом советскому руководству, а вы, как я полагаю, обязаны доложить президенту». Горбачев продолжал настаивать на том, что при напряженной работе две страны способны сделать многое для сокращения массы стратегических вооружений и предотвращения угрозы из космоса.

Шульц в мемуарах: «Я снова чувствовал, что Горбачев пытается извлечь выгоду из своего согласия прибыть в Вашингтон. Я был полон решимости «не надкусывать» это яблоко».

Горбачев: «Диалог не закончен. Мое преимущество заключается в том, что я могу обратиться непосредственно к президенту».