Большая зачистка

– Как?! – Вадим вскочил, словно подброшенный диванной пружиной.

– А вот так, – сухо ответил Грязнов. – Где находится то, что вы вытащили из американских сетей?

Парень ошарашенно молчал.

– Если вы никогда не читали Уголовный кодекс, а сделать это следовало бы, приступая к тому, чем вы тут занимались под бдительным оком вашего покровителя, вы бы знали, что чистосердечное признание в содеянном, а также добровольная выдача украденного может в конечном счете оказать влияние на суд, когда вам будет определяться мера наказания. Вы понимаете, о чем речь?

– Да это и ежу понятно, – морщась, отмахнулся он, будто от надоедливой мухи. – Почему вы заявили, что Виталий убил папу? Какие у вас на то основания?

– Веские, – ответил за Грязнова Турецкий.

– А Ленка? – вдруг с ужасом осознал сказанное Вадим.

– Жива она. И есть гарантии, что в ближайшее время с ней ничего не случится.

– Где она?

– Вам сейчас не о ней, а о себе следует подумать, – наставительно сказал Грязнов.

– А что, Виталий, вы сказали, здесь?

– Внизу. Нас ждет. Под охраной.

– Да-а?… – Парень как-то сразу притих. Сел на диван, взялся обеими руками за голову, длинные волосы скрыли лицо. Копия Западинского. Наконец он поднял голову и печально посмотрел на Грязнова. – Дискет у меня уже нету, отдал Виталию. Куда он их задевал, спросите у него. Но все записано на жестком диске. Можете изымать… если хотите.

– Изымем, – решительно поднялся Грязнов, – пойдемте вниз…

– Виталий! – воскликнул растерянно Вадим, увидев сидящего уже в наручниках Западинского.

– Да врут они все! – вскинув скованные руки над головой, зло заорал Западинский. – Врут, гады!

– А что, разве и Плешакова не вы отдали приказ убить? Точнее, взорвать в машине? – спокойно спросил Турецкий.

Западинский не сумел сдержаться, метнул яростный взгляд на спросившего. Но ответил после паузы так же зло:

– И не думал. А что, разве он уже сдох?

– Естественно. Когда работает ваш Игорь Прилепа, жертвы, как правило, быстро переходят в мир иной.

– Не знаю такого.

– Да? А он говорит, что отлично знает вас. Странно. Ему-то в его положении зачем врать?

Западинский побагровел. По лбу покатились крупные капли пота.

– Ну что ж, значит, устроим вам с ним очную ставку, – сказал Турецкий. И без всякого перехода добавил: – Где дискеты с американскими материалами? Те, которые вам дал Вадим…

И Западинский вдруг непонятно сконцентрировался. На его мокром лице, кажется, даже мелькнуло подобие какой-то сатанинской улыбки.

– Понятия не имею. Лично у меня ничего нет. Можете обыскивать.

– Жаль, – скучно сказал Турецкий. – А я рассчитывал на взаимопонимание. Вы – нам, мы, соответственно, вам. Не вышло. Жаль.

– Чего жаль-то? – взбодрился было Западинский.

– Вас… – Турецкий вздохнул, будто решил для себя окончательно какое-то очень неприятное дело, которого в принципе могло бы и не быть, однако так уж получилось…

– Не понял? – Западинский, кажется, еще пробовал хорохориться.

– Элементарно, – вздохнул Турецкий и обернулся к Грязнову: – Вячеслав, друг мой, оказывается, этот тип нисколечки не понял и не осознал, что мы приехали его брать не вообще, за какие-то там мифические групповые преступления, а за совершенно конкретные убийства, то бишь организацию, заказы и прочее, что, несомненно, тянет даже в наши шибко демократические времена на вышку. В смысле на пожизненное. Так излагаю?

– Абсолютно, господин государственный советник! – напыщенно ответил Грязнов. – И это, позволю заметить, практически уже доказано. Суд – теперь чистая формальность. Я – генерал, я знаю.

– А он – нет! Поразительно! Поэтому я думаю, Вячеслав, мы больше не станем его пугать тем, что кто-то где-то даст ему по морде, нет. Мы его, славненького, и пальцем не тронем. Мы его с тобой к тем чертям в камеру сунем, которые сто лет без бабы обходятся. А утром нам его принесут на допрос, и он сразу во всем сознается, верно?

– А у него другого выхода не будет! – захохотал Грязнов и лукаво подмигнул стоящему у дверей офицеру спецназа. – Там же такие артисты!

Спецназовец хмыкнул так, что у Западинского вмиг пропали все надежды, что сказанное – всего лишь угрозы, не больше.

– Ну и забирай его! – кивнул офицеру Грязнов. – Ей-богу, надоело чикаться. Эта погань почему-то уверена, что с ней ничего не случится, что она, как всякое говно, обязательно выплывет. Не выйдет в этот раз. Я лично ручаюсь. Уводи!

Командир мощным рывком поднял Западинского из кресла и толчком отправил к двери. Но… Виталий Борисович тяжким кулем рухнул на пол.

Собровец поднял его за шиворот, поглядел в глаза и усмехнулся:

– Слабак! – после чего так же небрежно швырнул обратно в кресло. – Дайте ему воды. А лучше – подмыться.

Грязнов отвратительно нагло захохотал, и, возможно, именно от этого Западинский пришел в себя.

– Обгадились от страха, Виталий Борисович? – участливо спросил Турецкий. – Так где же ваше хваленое самообладание? Ладно, давайте сюда все дискеты, а мы – в ответ – дадим гарантию, что вы будете жить. Сережа, – он повернулся к Карамышеву, – поднимись вместе с Вадимом Олеговичем в студию и вынь жесткий диск. Юноша тебе поможет.