Больше, чем это

Снова Реджинин крик.

И тут Сет наконец ее замечает.

Справа, в конце ряда, почти у самой дальней стены. Гроб открыт, видно Реджину внутри.

Она выгибается, бьется.

Раньше не билась.

— Реджина!

Как и все остальные, она полуодета, верхняя половина туловища и голова обмотаны бинтами, но джинсы с обувью не тронуты, словно в первую очередь требовалось одно — стереть память. Ну да, неудивительно.

«Память — основа всего этого мутного дела».

Но Реджина сопротивляется, борется с бинтами на глазах, с трубкой во рту, которая ничуть не заглушает рвущийся из горла вопль…

— Я иду! — кричит Сет.

Подбежав, он вытаскивает трубку. Реджина тут же заходится в приступе отчаянного кашля.

— Реджина! Реджина, ты меня слышишь?

Она кричит, так громко, что уши закладывает. Руки молотят вслепую, по воздуху, по нему, куда попало.

— Ты меня слышишь?

Реджина вырывается в ужасе и снова голосит во все горло.

— Блин, Реджина!

Сет в растерянности отступает, оглядываясь на ряды гробов, на широкий центральный проход, ведущий из соседнего зала в черт его знает сколько следующих. Водителя пока не слышно, но ведь ясно, что вот-вот заявится.

— Прости. — Сет перехватывает запястья Реджины и заклинивает одной рукой. Удержать удается с трудом, а принуждение только разжигает ее ярость. — Прости, прости, прости, — твердит Сет, свободной рукой пытаясь нащупать кончик бинтов на затылке девочки. — Сейчас ты меня увидишь, и все встанет на место, я обещаю…

Ладонь задевает судорожно пульсирующий красный огонек на Реджининой шее…

И в тот же миг перед глазами все меркнет.

68