Больше, чем игра

— Буду с вами откровенен. Я знаю, что у вас хорошие связи в футбольном мире, и вы знакомы со многими футбольными агентами, а потому надеюсь, что вы привлечёте в команду много перспективных игроков.

— То есть я могу комплектовать команду по своему усмотрению? — оживившись, спросил Мотрин.

— В общем, да. Но с некоторыми оговорками. Многие игроки, которых мы не успели продать, ушли вслед за Золотовым. Но из прошлогоднего состава осталось ещё несколько человек: Денис Рубцов — капитан команды, опорный полузащитник и очень работоспособный парень, Ваня Казаков — нападающий, играл за сборную России восемьдесят шестого года рождения, Виталик Кац — правый полузащитник, Дима Понкратов — вратарь, Максим Щукин, вот с ним будьте поосторожнее, у него очень длинный язык, и Вова Скворцов, очень талантливый защитник, мы даже оплачиваем его учёбу в колледже, чтобы он в армию не загремел, его мать одна воспитывает. Присмотритесь к ним. Евгенич не брал кого попало, так что, я думаю, их можно хорошо продать. Да, вот ещё. — Овдиенко достал из ящика стола лист бумаги, на котором его ровным размашистым почерком аккуратно, в столбик, были написаны десять фамилий. — Вот этих игроков вам нужно запомнить. К ним должно быть особое отношение. Вы не имеете права их отчислить без моего ведома. Они должны получать как можно больше игрового времени. Мы должны выбить им самые выгодные контракты. Я надеюсь, вы меня понимаете?

— А…

— Ну вот, допустим, Прокудин. Его отец работает в мэрии. Мне продолжать? — с раздражением спросил Овдиенко.

— Нет-нет. Я всё понял, — Петрович снова начал краснеть.

— А в остальном вы имеете полную свободу действий. Вас устраивают такие условия?

— Более чем, — поспешил признаться Мотрин. Его действительно устраивала такая «свобода».

Дмитрий Александрович, расплываясь в улыбке, протянул тренеру руку.

— Я очень рад, что… — его прервал решительный стук в дверь. «Кто бы это мог быть, я никого не ждал?» — с тревогой подумал Овдиенко. Он даже не успел ничего сказать, прежде чем дверь открылась, и в кабинет вошёл высокий широкоплечий парень, который смущенно снял шапку, пригладил чёрные коротко стриженные волосы и выпалил хорошо заученную фразу.

— Здравствуйте! Меня зовут Артём Кудрявцев. Я от Первушина Геннадия Викторовича. Вам должны были насчёт меня звонить.

Глава 3. Ультиматум

Хорошо играть в футбол — это совсем не сложно. Гораздо сложнее каждый день тренироваться, чтобы играть так, как ты действительно можешь играть. Настоящая любовь к футболу проявляется на тренировке. Это всё равно, что любовь к женщине. Поначалу она всегда праздничная, яркая, лёгкая, вдохновляющая, забирающая всего тебя, и ты с радостью идёшь на это и отдаёшься ей без остатка. Но со временем, непонятно откуда, появляются ревность, обиды, раздражение, скука, а главное — сомнения. Всё это нельзя преодолеть мгновенно. Нужно изо дня в день учиться терпеть, прощать, уступать, верить — если, конечно, ты действительно любишь.

«Заря» начала готовиться к новому сезону 4 января. Их было пятьдесят человек, и все знали, что месяца через полтора в команде останется не больше двадцати счастливчиков. Каждого игрока тренер мог отчислить в любой момент, даже не потрудившись объяснить причину; зато, если тебе повезло остаться, шансы впоследствии попасть в профессиональный клуб резко повышались. Все прекрасно понимали и принимали правила игры. Никто не верил, что его могут отчислить.

На первой же после новогодних праздников тренировке Алексей Петрович заставил команду бежать кросс на шесть километров, хотя обещал только лёгкую разминку и работу с мячом. «Сейчас проверим, кто из вас бухал!» — ухмылялся он, поглаживая живот.

Первый круг бежали плотной группой, Ванька с Кацем, как всегда, шутили.

— Видал, какая у Петровича шапка богатая? Наверно, из ондатры! — последнее слово Ванька почти прокричал, так оно ему нравилось.

— Ты лучше на рожу его посмотри, багровый, как…

— Как что?

— Не знаю… Парни, что багровым бывает? — спросил Виталик, но ему никто не ответил. — Да вы что, пацаны?! Чего грустные? Добежим как-нибудь!

— Закат, — улыбнувшись, бросил Артём Кудрявцев, пытаясь не сбить дыхание.

— Уахаха! Ванёк, ты слыхал?! У Петровича лицо, как закат! Я не могу! Ха-ха-ха! Тёмыч, ты где этого набрался?

Артём не ответил, следя за дыханием. Два вдоха, три выдоха, два вдоха, три выдоха…

— Тёмыч профессор! У него мамка — училка! — смеялся Ваня. Но никто не поддержал их веселья, и вскоре они утихли.

На седьмом круге стало тяжело, но команда держалась вместе. Впереди ещё восемь кругов. Чуть больше половины.

— Парни… никто вперёд не рвёт! Бежим за мной, — обернувшись, крикнул Денис Рубцов, когда они были далеко от Петровича, стоящего на бровке и всё чаще поглядывающего на секундомер.

То, что было дальше, Артём будет помнить всегда.