Больше, чем любовь

— Вот именно. — Он криво усмехнулся и снова посмотрел на нее. Глаза его приобрели теплое и двусмысленное выражение.

Дженна с трудом отвела от него глаза и опустила их вниз, но там увидела его длинные, мускулистые и загорелые ноги, покрытые густым пушком.

— Тебе не нравится, что я в шортах? Должен признаться, во время всего этого разговора с редактором я все думал, что же мне надеть. И помимо мысли, что сейчас лето и в кабине может быть слишком жарко, я решил, что тебе будет полезно увидеть мои ноги, чтобы потом не слишком смущаться.

— Будто мне не приходилось видеть мужские ноги! — по возможности небрежно заметила она. — Кстати, твои ноги я тоже видела.

— Когда это?

— В то лето, после окончания колледжа и перед поступлением в школу бизнеса. Не помнишь? Мы с Кэролайн путешествовали по греческим островам и встретились с тобой на Кипре.

— Ах да! — Он широко улыбнулся. — Я еще сразу заставил вас позвонить домой, потому что ни ты, ни Кэролайн не удосужились сообщить родителям, что с вами все в порядке, и они страшно волновались. Я знал это, потому что звонил домой совсем по другому делу, а они так обрадовались моему голосу, будто я давно пропал.

— Мы просто не могли добраться до телефона.

— Я сам слишком часто прибегал к этому объяснению, чтобы поверить вам. На самом деле вы просто не хотели звонить домой. Но это можно понять. Вы в первый раз оказались вдалеке от дома и одни. И от ощущения свободы у вас обеих голова шла кругом.

Дженна просияла улыбкой, вспомнив свое тогдашнее состояние.

— Верно, это было так здорово! Ты тогда провел с нами два дня, в основном на пляже, там я и видела твои ноги.

— Думаю, не только их.

— На тебе были плавки.

— Ну, не настолько закрытые, если я не ошибаюсь.

Это действительно так, но она скрывала свое восхищение Спенсером. Ведь он был старшим братом Кэролайн, ему исполнилось двадцать восемь, а ей только двадцать два. И хотя они происходили из одинаково состоятельных семей, он вел настолько необычный образ жизни, что ей в голову не могло прийти, что между ними могут быть какие-то отношения.

Но сейчас все было по-другому, и его ноги в шортах словно подчеркивали это.

— Да. Что ж, поедем. Хочешь, я подброшу тебя домой, и ты оставишь там вещи?

— Я бы предпочел поесть, ужасно проголодался. — Он смотрел на вывески универсамов и кафе, мимо которых они проезжали. — Здесь где-то было симпатичное местечко, где давали великолепные стейки… «Терри’с» или «Кэрри’с»…

— Может, «Кори’с»?

— Да, да! Оно еще работает?

— Да. Зайдем?

— Конечно!

Через десять минут они уже были в ресторане, но прошло еще сорок минут, прежде чем их усадили, а потом пришлось ждать еще около получаса, когда им подадут еду. Спенсер бросал на официантку нетерпеливые взгляды, и Дженна опасалась, что он вот-вот взорвется, но, к счастью, этого не произошло. Он ерзал на стуле и уничтожил несколько булочек, но не жаловался, а продолжал разговаривать с ней, задавая вопросы о ее фирме, общих знакомых, о Кэролайн и ее ребятишках.

Когда еда была подана, он съел свою порцию и половину того, что оставила на тарелке Дженна.

— Мне нужно как следует подкрепиться, — выразительно подмигнув, пояснил он.

— Но, Спенсер, это просто ужасно!

— Прости, но ничего не могу с собой поделать.

Дженна удивилась, когда он отказался от десерта, но потом он вместе с ней выпил кофе. Официантка принесла счет, и Дженне удалось первой его схватить.

Но Спенсер прижал ее руку к столу и выхватил у нее счет:

— Я заплачу.

— Но это несправедливо. Ты оказался здесь из-за меня, так что позволь мне расплатиться.

— Плачу я, — сказал он таким тоном, что она уступила. Доставая кредитную карточку, он заметил: — К тому же я съел в два раза больше тебя.

Не желая вступать с ним в пререкания, Дженна терпеливо дождалась, когда он расплатится. Уже стемнело, когда они вышли к машине.

Дженна разволновалась. Он сказал, что они займутся их делом ночью, и вот эта ночь уже настала. Тревога не покидала ее всю дорогу до Литл-Комптона. Крепко сжимая руль, она представляла себе свой дом, кровать, застеленную для Спенсера, свою кровать и гадала, которой из них они воспользуются.

Спенсер тоже хранил молчание. Проезжая мимо фонарного столба, она заметила, что он выставил локоть в окно и подпер лоб рукой. Она испугалась, не передумал ли он.

— Все в порядке? — чуть погодя осторожно спросила она.

— Да.

— Мне показалось, ты на что-то сердишься, — нерешительно произнесла она.

— Я не сержусь. — Он помолчал, потому убрал руку с окна и устремил взгляд вперед. — Просто чувствую себя неуверенно.

У нее сильно забилось сердце.

— Ты не уверен, что пойдешь на это?

— Нет, не в этом дело, просто не знаю, как себя вести. Мне, конечно, приходилось соблазнять женщин, но ты же этого не хочешь, настаиваешь, чтобы это было что-то вроде сделки. А в такой ситуации мне не приходилось бывать.

— Послушай, мы же можем это сделать так, как предлагала я, — с робкой надеждой сказала она. — Я уверена, что мой доктор готов встретить нас завтра в своем кабинете…

— Об этом забудь! — решительно заявил Спенсер, отрезая ей путь к уговорам.