Больше, чем любовь

Друзья Спенсера оказались очень милыми и веселыми. Спенсер учился в одной школе с девочкой, которая потом вышла замуж за этого парня, с которым он тоже быстро подружился. Супруги занимались коневодством. Дженна, всегда жалевшая, что на Род-Айленде недостаточно простора для этого бизнеса, с удовольствием осматривала конюшни, загоны и пастбища. Хотя ей не приходилось ездить верхом, она изъявила сильное желание покататься и была невероятно горда, что удержалась на смирной лошадке, которую ей дали хозяева. Спенсер лишь на время покидал ее, чтобы дать своему коню порезвиться на воле. И она издали любовалась его красивой посадкой и мужественной фигурой.

Только к вечеру они выехали из Виргинии. Не выспавшаяся за прошлую ночь Дженна кое-как держалась во время поездки, но, добравшись до номера, сразу рухнула в кровать и крепко спала, когда Спенсер, вернув машину в прокатный пункт, приехал в отель. Ночью она несколько раз просыпалась от радостного ощущения его теплого тела. Скоро он уедет, а пока она наслаждалась его близостью, которую он так охотно ей предложил. Почему-то это не казалось ей неправильным.

И она еще сильнее прижималась к нему, будто ее уже не беспокоит то, что он старший брат Кэролайн, известный путешественник и автор нескольких книг, что скоро он снова вернется к своей жизни. Пусть он знает, что мать его ребенка достойна тепла и любви.

Спенсер испытывал досаду. Ему страшно не хотелось вылезать из постели в понедельник утром, и не из-за стертых от верховой езды бедер… Утреннее пробуждение всегда было болезненным, но, когда рядом уютно посапывала во сне Дженна, это было в десять раз труднее. Он подвинул ее на своей руке, коснулся губами ее лба, затем полежал, раздумывая, что еще он посмеет сделать. Она не любила заниматься любовью днем, а ему не хотелось ее подстегивать. Она больше думала о ребенке, поэтому старалась заниматься этим ночью.

Ночью. Этой ночью. Но как ее дождаться? Он закрыл глаза и с трудом перевел дыхание.

— Спенсер? — прошептала она.

— А?

— С тобой все в порядке?

— Абсолютно.

— А мне кажется, тебе неудобно.

Он не успел объяснить, что его дискомфорт вызван сладостной мукой, — она отодвинулась и села на своей половине кровати. Откинув назад спутанные волосы, посидела так, приходя в себя, потом сбросила с себя простыню и опустила ноги на пол.

В белой девичьей рубашке, с тонкими изящными руками и темным облаком волос, она выглядела экзотической красавицей. Спенсер отдал бы все на свете, чтобы снова уложить ее в постель.

Не в силах подавить раздражение, он проворчал:

— Мне было очень удобно, только меня терзала невероятная боль.

Она тревожно взглянула в его сторону, но ее тревога сразу исчезла, когда она увидела приподнятую чем-то простыню и покраснела.

Он невольно рассмеялся и повернулся на другой бок.

— Я бы предложил, — сказал он, обернувшись через плечо, — скорее одеться и выкатиться отсюда. Иначе я за себя не отвечаю.

Вместо ответа он услышал, как тихо стукнула дверь ванной.

Через пятнадцать минут она появилась полностью одетая, давая ему возможность привести себя в порядок, и это тоже было мучительно. Ему пришлось простоять под холодным душем целых десять минут, прежде чем он совладал с собой.

Они спустились на завтрак в ресторан отеля, после чего Спенсер отправился в Смитсоновский институт. Он пригласил Дженну пойти с ним, но она настроилась на поход по музеям, и его это устраивало. Ему нужен был перерыв, потому что даже смотреть на нее было трудно, не испытывая желания. С глаз долой — из головы вон, успокоил он себя.

В общем, так и случилось. Он рылся в старинных записях о судах, плававших в одно время с испанским галеоном. Отслеживал их маршруты по пожелтевшим картам, выписывал из покоробленных корабельных журналов сведения о грузах. Нужно было сделать множество сверок, изучить бумаги более ранних исследователей, что представляло огромный интерес. Но потом ему стало слишком душно. Он стал работать медленнее, отвлекаться. Ему не столько наскучило, сколько он устал от ожидания.

Кабинет, в котором он сидел, располагался в подвале одного из небольших зданий института, недалеко от места хранения нужных ему записей. Он назвал Дженне номер комнаты, объяснив, что пробудет там приблизительно до шести и что если она освободится раньше и захочет его видеть, то пусть найдет его. Уже с полудня он прислушивался, не раздадутся ли в коридоре ее шаги.

Он услышал их незадолго до шести. Как только она, постучав, заглянула в комнату, он ощутил бешеный прилив энергии и желания. Надеясь отвлечься движением, он встал и быстро собрал книги.

— Я подожду, если тебе еще хочется поработать, — заверила его Дженна, но он вручил ей одну из книг.

— Я уже наработался. — Собрав листы бумаги со своими записками, он сунул их в свой кейс. — Будь я суеверным, я и касаться бы не стал всех этих документов. Ведь суд еще не решил дела в мою пользу. — Положив стопку книг на кейс, он забрал все и кивнул ей: — Пойдем, мне нужно все это вернуть. — Он выключил свет, запер дверь и пошел по коридору. — Ну, как ты провела день?

— Прекрасно.

— Где побывала?