Больше, чем любовь

Он остановился у подножия скального обломка и с минуту тяжело смотрел на нее. Затем внезапно схватил ее и перекинул себе на плечо. Она начала брыкаться и колотить кулаками ему по спине, но он размашисто зашагал назад, к самолету.

Глава 10

— Отпусти! — кричала она. — Спенсер, не смей! Опусти меня!

Он шел как ни в чем не бывало.

Кровь прилила у нее к голове, ощущение было ужасным.

— Спенсер, я не шучу! — Она вцепилась ему в рубашку, чтобы ее не так трясло. — Опусти меня!

Он крепко прижимал ее к себе за колени, не давая ей брыкаться. Но она перестала сопротивляться. Ее охватила какая-то безнадежная тоска. От того, что самолет не может взлететь, что они не могут вызвать помощь, что Спенсер так разозлился, что она наговорила ему грубостей. Из-за ребенка, которого подвергла риску по своей вине — если бы она сказала Спенсеру правду, он не повез бы ее на юг, и они не оказались бы на этом необитаемом острове беспомощными и одинокими.

Ей стало так тяжело, что она заплакала, прижавшись щекой к его спине.

— Пожалуйста… Спенсер… Ты прости…

Он сразу нагнулся вперед и позволил ей соскользнуть с его плеча. Увидев ее слезы, он нахмурился, взял ее на руки и понес на травянистый мыс берега, где росла целая семейка пальм. Их широкие резные листья образовывали вверху нечто вроде зонта или тента, а переплетенные у основания стволы так причудливо изгибались, что представляли собой импровизированные сиденья. Спенсер сел на одно из них, широко расставив ноги, и, усадив Дженну на колени, крепко прижал ее к груди.

— Не плачь, ангел мой, — хрипло сказал он. — Не разрывай мне сердце. По мне лучше слышать боевой клич охотников за скальпами, чем твои рыдания. Тихо, Дженна, успокойся. Я уже два раза видел слезы на твоих глазах. Когда ты подумала, что я не соглашусь на твою просьбу, и потом, когда ты поняла, что я согласен. И оба раза мне было очень тяжело это видеть. А сейчас еще тяжелее. Но, черт, ты ни в чем не виновата и поделом меня проклинаешь.

Дженна утерла слезы:

— Извини. Напрасно я тебе все это наговорила. — Слезы снова выступили у нее на глазах, и она поспешно спрятала лицо у него на груди.

— Ну, не надо расстраиваться. Нам ничто не грозит.

— Но мы на необитаемом острове!

— От нас до Майами меньше ста миль.

— Да, только мы не можем туда добраться.

— Ну и что? Мы в безопасности, и у нас есть все необходимое.

— А надолго ли этого хватит? Ах, Спенсер, если бы не я, мы бы здесь не оказались.

— Почему? Ведь я был в Нью-Йорке, и мне все равно нужно было возвращаться домой.

— Но без меня ты не обратил бы внимания на этот циферблат и спокойно долетел бы домой. Тогда твоя электрика не отключилась бы до тех пор, пока ты не приземлился. Ведь до этого полет проходил прекрасно. Ты посадил его только для того, чтобы доказать мне, какой ты внимательный и осторожный пилот.

Он ничего не ответил.

— Разве это не так?

— Да, Дженна, но что толку об этом говорить? Я вовсе не расстроен тем, что мы оказались на этом островке.

— Но мы можем застрять здесь навсегда!

Она с ужасом представила себе, что у нее начинаются роды, а она не знает, что делать. Она не акушерка. И вся та уйма книг, которые она перечитала, рассказывали о том, как зачать ребенка, но не о родах. Она не была у доктора с тех пор, как у нее не пришли месячные.

— Не бойся, не навсегда, — проворчал Спенсер.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я знаю эти острова. Здесь вокруг постоянно летают самолеты и ходят круизные теплоходы, а еще часто бывают небольшие катера, их нанимают, чтобы покататься по морю, пристать к какому-нибудь островку, развести костер, приготовить на нем еду, ну, поплавать, позагорать и всякое такое…

— Это в сезон ураганов? — недоверчиво сказала она.

— В любой сезон, если им заплатят хорошие деньги. Нет, конечно, во время урагана они в море не выходят. Но на эту неделю прогноз хороший, так что нас вполне могут обнаружить.

— Прежде, чем у нас закончатся продукты?

— Они у нас не закончатся. Когда под самым носом бананы и рыба, о еде можно не беспокоиться.

— И где же эти бананы?

— Как где? В лесу. А у меня в самолете есть новые рыболовные снасти.

Что ж, подумала Дженна, может, бананы ее ребенку и понравятся, но рыба едва ли. Она сама терпеть ее не могла первые двадцать три года своей жизни. Правда, она собиралась как можно дольше кормить ребенка грудью, а поскольку теперь она одинаково любит и бананы, и рыбу, то голод им действительно не грозит.

— А как же те, что дома? Они решат, что мы разбились. Ты можешь себе представить, каково будет твоим родителям и Кэролайн? А моя компания? Боже, они еще закажут заупокойную службу!

Он привлек ее к себе:

— Не опережай события, ангел мой. Твои сотрудники ждут тебя не раньше чем через две недели, а раньше этого срока никто не станет беспокоиться. Моя семья привыкла и дольше не иметь от меня вестей. Кэролайн знает, что ты со мной. Я сказал ей, что мы собираемся вместе отдыхать. Она подумает, что я решил высадиться на необитаемый остров, чтобы ты эти две недели была только со мной.

Дженна вытерла глаза полой его рубашки.

— Лучше бы ты этого не говорил.

— Почему?